Возвратившихся нет
Шрифт:
Бесцельно пробродив по городу часа три, я не заметила, как оказалась возле величественного здания гимназии, в которой работала. Его построили четырнадцать лет назад. Высокие потолки, резные белокаменные наличники на окнах: все это было великолепно, но создавало ощущение одиночества, маленькой песчинки в чем-то огромном. И не только у меня. Именно поэтому в гимназии было много цветов и ковровых покрытий теплых оттенков. Помимо шикарной учительской, у каждого педагога был свой небольшой кабинет. Люди проводили здесь практически весь день, поэтому каждый стремился обустроить
Надеясь, что работа отвлечет от мрачных мыслей, я открыла тяжелую дверь. Чоповец дядя Саша удивленно приветствовал меня, я даже смогла ответить ему натянутой улыбкой и поднялась на второй этаж, где размещались начальные классы. Шел урок, поэтому в коридорах было очень тихо. Я прошла в свой кабинет, стараясь не стучать каблуками, бросила сумку в кресло и переоделась. По расписанию следующим уроком в моем классе был окружающий мир. Материал я подготовила еще вечером, поэтому просто взяла коробку, дождалась звонка и отправилась в класс. Олеся, которая вынуждена была меня подменить, облегченно вздохнула и сбежала в свой психологический кабинет.
Работа действительно отвлекла. Каждый раз, начиная урок, я будто бы входила в теплую воду реки и начинала плыть. Не приказывая себе, не управляя, просто плыла. На время я забыла и об аварии, и о том, что Леонардо в больнице, а не дома на диване.
Но последний урок безжалостно закончился. В попытке обрести спокойствие я отправилась пить чай в библиотеку. Библиотека для взрослых представляла собой большую комнату с книжными шкафами вдоль стен. В центре стояли круглый стол и уютные стулья с мягкими подлокотниками.
Завуч Ирина, увидев меня, побледнела, усадила рядом и принялась расспрашивать о машине. У нее были муж и квартира. Именно так она всегда говорила: «муж и квартира». Два ценных предмета, весь мир для Ирины представлял собой иерархию предметов. Пес ценным предметом не являлся, поэтому она даже не помнила о нем. Но Ирина точно помнила, что есть «Мазда» цвета «Soul Red», и именно состояние этой самой «Мазды» волновало ее больше всего.
– Не знаю, – равнодушно бросила я. – Ею занимается мой друг.
– Как же ты приехала? – почему-то ужаснулась Ирина.
– Я пришла.
Вот и все: прощай, нервное равновесие. Звонок возвестил о начале следующего урока, которого у меня не было. Завуч убежала, столкнувшись в дверях с Олесей. Она приветственно махнула рукой и подошла к столику с чайником, из шкафа над ним достала свою голубую кружку:
– Тебе кипяточку подлить? – бросила она мне.
Я кивнула. От ее присутствия стало очень тепло на душе. С началом урока в библиотеке не осталось никого. А Олеся была очень приятным в общении человеком. Только сейчас мне пришло в голову, что она не просто сама по себе такая, это профессиональное качество психолога. Олеся никогда не лезла в душу, она умела долго говорить ни о чем, просто плести ничего не значащую беседу. Плеснув в кружку дымящейся жидкости, она села неподалеку и закинула ногу на ногу.
– Ну, как? Готовитесь к Новому году?
– Да, слежу, чтобы учили роли, которые раздала Нина Ивановна.
– А о подарках уже думала? – Девушка
– Нет, рановато. – Я пожала плечами.
Сувенирные ручки и чашки коллегам я всегда успею купить. А больше поздравлять мне некого. Олеся понимающе улыбнулась.
Даже в тусклом свете фонарей я заметила свою «Мазду», зажатую между «Лендровером» и «Вестой». Я резко задрала голову вверх, ожидая увидеть освещенное окно: ведь у Кирилла есть ключи! Но нет, в окнах не было света. Я взвыла от потерянной надежды. Дверь пропищала: бабушка Маша, живущая этажом ниже, вышла выгуливать своего мопса.
– Здравствуй, моя хорошая! – Она придержала дверь.
– Здравствуйте. – Пришлось войти.
В квартире было душно. Я открыла форточку, быстро приготовила ужин из замороженного риса с овощами, позвонила Александре, чтобы справиться о состоянии Леонардо, и забралась в кресло перед орущим телевизором. По «Домашнему» показывали какую-то комедию. Время от времени я заставляла себя смеяться на смешных местах. Но фильм все-таки закончился, потом закончился еще один… В итоге я задремала.
Я тяжело вздохнула, оказавшись в том же сером коридоре со скользким полом, и решила не двигаться, терпеливо дожидаясь пробуждения. Рано или поздно это должно произойти. Вдруг вспомнилось, что на кухне я старательно избегала смотреть на книгу. Не знаю, почему, но она вызывала у меня раздражение. Только всплыл образ фолианта в кожаном переплете, как послышался робкий голосок Насти:
– Эй, кто здесь?
Я открыла было рот, но меня опередил несмелый мужской голос:
– Это я, только не знаю, где это – здесь. Ничего не видно.
– Меня зовут Настя, – приветливо сообщила девочка. – А вас?
– Виктор, – ответил мужчина. – Виктор Николаевич.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич. Вы не волнуйтесь, – заботливо проговорила Настя. – И лучше не двигайтесь. У нас с вами темно. Но ничего, скоро придет тетя, которая видит в темноте. Только я не знаю, как ее зовут.
– Ева! – внезапно для самой себя, выкрикнула я. – Меня зовут Ева.
– Ее зовут Ева! – обрадовано повторила Настя. – Ева нам поможет.
– Но я не вижу в темноте, – пришлось мне признаться. – Просто здесь, где я нахожусь, не темно, скорее сумрачно. – Я обернулась. – И я не знаю, где вас искать.
– Не надо нас искать, – протянула Настя. – Просто впиши наши имена в книгу.
– В какую книгу? – безнадежно простонала я и сама повторила ответ девочки, услышанный в прошлую ночь. – В ту, что на кухне. Настя, что это за книга?
– Не знаю, – честно ответила девочка, – только впиши нас поскорее, пожа…
Голос прервался на полуслове. Вдруг стало очень тихо, неестественно тихо. Такое ощущение, наверное, возникает у внезапно оглохшего: не слышно даже тишины. Я попыталась позвать Настю, но не смогла. Приступ кашля сдавил горло, я обхватила его руками. Внезапно кто-то появился прямо передо мной, схватил за плечи и начал грубо трясти. В лицо ударил запах влажной земли, и я проснулась.