Возвратившихся нет

Маймулина Татьяна

– Настя? – позвала я на всякий случай. – Виктор Николаевич?

Никто не ответил, но я почувствовала слабый запах земли.

– Я должна войти туда? – спросила я, надеясь, что невидимый попутчик снова рядом.

– Нет, не должна, – ответил он. – Входи, если хочешь.

Не пойму почему, но я обрадовалась, что невидимка рядом.

– Сегодня ты не столь настойчив, как в прошлый раз, – вспомнила я, не прекращая безотрывно смотреть на дверь.

– Сегодня тебе не угрожает опасность.

– Конечно. – Я вдруг все поняла. – Видимо, повышенная

тревожность была связана с тем, что я столкнулась с проблемами, решение которых было мне не подвластно. Теперь, когда я приняла это, страх исчез.

Тишина была ответом.

– Я права?

– Как хочешь, – безразлично ответил незнакомец.

За этой дверью скрывался ответ на незаданный вопрос. Но вопросов у меня больше не оставалось. И все же… Я подошла к ней вплотную. Запах земли усилился: то ли это дверь всегда звала меня этим странным запахом, то ли так пахнул невидимка? Вот новый вопрос. Мне вдруг дико захотелось узнать, что или кто пахнет тягучей влажной землей.

– Так пахнет могила.

– Что?

Оказывается, я сказал это вслух.

– Так, наверное, пахнет могила весной. Утром, когда тепло и роса увлажняет землю.

– Причем тут могила? – Голос незнакомца дрогнул. – Ты будешь открывать эту дверь?

Я поняла, что стою к ней слишком близко, практически касаясь кончиком носа. Ну что ж, если мой путь привел меня в конечном итоге именно сюда…

Я слегка толкнула дверь, руки скользнула по слизи. Беззвучно она отворилась, и тут же меня ослепило потоком света. Я резко опустила руки, чтобы вдруг не прижать их к лицу: с пальцев капала полупрозрачная жижа. Запах земли настойчиво проникал в меня, наполняя собой и рот, и грудь, и желудок. Но он был приятен, гораздо приятнее слизи на руках и бьющего в лицо света.

Я открыла глаза и резко выдохнула.

– Это же моя кухня! – Я покачала головой. – И прежде всего эта книга на столе. Эта чертова книга на моем столе, на моей кухне. – Я кричала. – Не моя книга на моем столе!

– Проснись!

Я открыла глаза и тут же чуть не захлебнулась, уйдя под воду. Руки вцепились в бортики ванны. Кирилл вытащил меня из воды, громко матерясь. Уж этого я никогда от него не слышала!

– Что? – возмутилась я, отплевывая соленую воду. – Ну, заснула, с кем не бывает!

Кирилл плеснул мне в лицо ледяной водой.

– Заснула? А я уж решил, что ты пытаешься покончить с собой. – Зло прокомментировал он.

– Вот еще, дай лучше полотенце.

Он протянул мне большое голубое полотенце и открыл сток для воды.

– Я сварю кофе, одевайся быстрее.

– Нет, не надо кофе. – Я обернулась полотенцем, зубы непроизвольно застучали. – Сейчас выйду, и будем ужинать.

Кирилл остановился и горько усмехнулся:

– Ева, сейчас 9.30 утра. Ты опоздала на работу.

От неожиданности я поскользнулась, но Кирилл успел меня подхватить:

– Что же, я всю ночь в ванне провалялась?!

– Вот именно. Так что сейчас ты должна выпить огромную

кружку кофе с горячим бутербродом. – Он осторожно развел руки. – Так я могу оставить тебя на пару минут?

– Да-да, конечно. – Потерянно пробормотала я.

Когда Кирилл вышел, я тут же выскочила из воды.

– Господи, всю ночь! – От этого мурашки побежали по коже, а еще от мысли, что я запросто могла умереть.

Ни холодная вода, ни звонок с работы, который наверняка был не первым, не разбудили меня. Так где же гарантия того, что я не могла просто сползти в воду и захлебнуться? А нет ее, нет этой гарантии. Вдруг я поняла, что стою перед зеркалом и смотрю на бледно-синие отметины на плечах. Я подняла правую руку и повернула ладонь тыльной стороной. Интересно, если бы не вода, слизь осталась?

– Ева, ты оделась? – позвал Кирилл.

Нет, не оделась, к тому же стою босиком на кафеле. Я быстро сбросила полотенце, надела длинный махровый халат и спрятала ноги в тапочки.

– Уже иду.

3

ВЫБОР

Олеся звонила, но когда я не ответила, она вспомнила про Кирилла. Он среагировал быстро; сказал, что ночью у Леонардо случилось осложнение, и я до сих пор в больнице. Олеся прекрасно понимала, что в таком состоянии, я вряд ли вспомнила о работе, поэтому она тоже меня прикрыла. Теперь уже перед начальством. Спасибо, Олеся. Спасибо, Кирилл.

На самом деле, Леонардо был стабилен и уверенно шел на поправку. Просидев рядом с ним полтора часа, я вернулась домой. У меня появилась мысль приготовить для Андрея ужин.

Он многое сделал для меня, и возможно я поступаю глупо, пытаясь убедить себя в том, что по отношению к замечательному мужчине можно испытывать более значимые чувства. Я ведь любила его. Пусть не так, как хотела. Но знала ли я, что бывает другая любовь? Нет, не знала. Думала, подозревала, но не была уверена. Так, зачем же терять жизнь в поисках чего-то призрачного, в наличии чего я вообще сомневаюсь?

Я спланировала все блюда. Вспомнила, что когда-то недурно умела готовить; купила необходимые ингредиенты и принялась за работу. Это было приятно: стругать вареную морковку и думать о том, что именно нужно приобрести для зимнего отдыха в теплых странах. Как раз сегодня я приметила красивое парео. Оно будет очень удобно для прогулок по пляжу, надену поверх купальника. Парео короткое, но ничего страшного, если поднимется ветер. С купальником – ничего, впишется очень органично.

По телевизору началось какое-то ток-шоу. Я бы и не обратила на него внимания, но главная гостья оказалась психологом.

– Так значит, психоаналитики лгут? – настойчиво выпытывала ведущая, блондинка в стильном брючном костюме.

Психолог негромко рассмеялась. Вообще, я заметила, что у психологов свой смех: негромкий, мягкий, естественный – профессиональный.

– Вовсе нет. Психоаналитик говорит вам ваши же слова.

– А если я не права, а он за мной повторяет, разве это не ложь?