Возвратившихся нет
Шрифт:
– Нет, – психолог явно не поддавалась на провокацию. – Психоаналитик призван помочь вам понять самого себя, как бы услышать себя со стороны. Он не может прописать вам лечение, назначить лекарства, он только помогает вам поставить себе диагноз.
Блондинка не понимающе покачала головой.
– Хорошо, – сжалилась психолог. – Объясню предметно: вы приносите мне горсть бисера, а я выбираю одну и прошу о ней рассказать. Потом пересказываю то, что вы сказали другими словами. А вы довольно киваете и хвалите меня за понятливость.
Ведущая
– Можно сказать, что психоаналитик помогает обрести мир в себе.
– Конечно, я никогда не скажу вам своего мнения, я только перескажу ваше.
Внезапная слабость наполнила мое тело, и я выронила нож. Значит ли это, что если бы я считала свой сон реальностью, Олеся сказала бы, что так оно есть? Я хочу, чтобы сон был только сном, но так ли это на самом деле?
– Что за глупости! – В сердцах я схватила пульт и переключила канал.
Бизнес-новости. То, что надо. Я потерла лоб и подняла с пола нож. Слух уловил ровный мелодичный голосок журналиста:
– Скорее всего, компания могла бы избежать кризиса, но после внезапной кончины Щедрина, власть разбрелась по рукам. Централизованное управление – вот что нужно «Бран-К». Многие спрашивают, как вы могли допустить подобную ситуацию?
– Дело не только во мне, – резко ответил седой мужчина. – Виктор Николаевич оставил завещание, условия которого и привели к сегодняшнему положению…
Я вздрогнула и уставилась на экран. Это могло бы быть совпадением, если бы интуиция не разрывало все мое естество: никакое это не совпадение! Очнись, не бывает таких снов! Ты пытаешься ослепнуть, когда нужно смотреть во все глаза!
Нож снова выпал из моих пальцев. В каком-то паническом состоянии я выбежала в коридор, схватила ключи от машины, надела первые попавшиеся туфли и захлопнула дверь.
«Мазда» несла меня по трассе в никуда. Я выжимала из двигателя все, только бы ни о чем не думать. Только бы обгонять впереди идущие машины и бояться внезапно перестраивающихся идиотов. Вскоре все вокруг превратилось в одноцветное полотно, но мысли, ненужные мысли продолжали кружиться в моей голове, словно дождевые черви, прогрызая себе тоннели. Я медленно убрала ногу с педали газа и съехала на обочину.
– Не хочу, не хочу, – бормотала я, опустив голову на руль. – Не хочу.
Я почувствовала запах влажной земли и поняла, что нахожусь уже не в машине. Опять этот коридор! Кажется, я провожу здесь времени больше, чем в собственной квартире. Мне не пришлось бродить, Леонардо появился сразу же. Глаза его снова горели неестественным желтым огнем. Хвост медленно качался из стороны в сторону, пес развернулся и куда-то пошел. Я безвольно последовала следом.
– Хорошо, веди, куда хочешь.
– Ева! – Внезапный детский крик заставил меня остановиться. – Ева, это ты?
– Да, – в нерешительности ответила я и вдруг поняла, что ужасно рада слышать эту девочку. – Настя, ты в порядке?
– Конечно, я же спряталась, – обиженно протянула она.
Спряталась,
– Настя, что ты имеешь в виду? Зачем ты пряталась?
– Что бы меня тоже не забрали, как Виктора Николаевича, – в голосе девочки я услышала страх.
Я вспомнила слова невидимки о том, что мы их теряем.
– Настенька, кто забрал Виктора Николаевича?
– Не знаю, просто его вдруг не стало.
– Вдруг не стало? – переспросила я. – Почему же ты говоришь, что его кто-то забрал?
– Потому что я знаю, что его забрали, – настойчиво повторила Настя.
– Откуда ты можешь это знать? – Я попыталась подавить раздражение.
– Он сказал.
– Кто он? – Но я знала ответ.
А еще я поняла, что не чувствую запаха влажной земли. Значит, это он, незнакомец, пах землей. Что за странности! Кто может пахнуть землей? Даже мертвецы должны пахнуть иначе. Хотя о смерти думать не хотелось, просто мрачные склизкие камни уж очень этому способствовали.
Леонардо уперся мне в ладонь холодным носом, привлекая внимание.
– Да, конечно, пойдем.
Пес понял меня правильно и снова отправился в путь. Он двигался очень неестественно, словно робот, только хвост казался живым. Я пыталась убедить себя, что это мой пес, и не стоит его пугаться. Уже через две минуты мы оказались у двери, сестры-близняшки той, вчерашней.
– Я здесь уже была, Леонардо.
– Ева? – услышала я нерешительный вопрос Насти.
–Да, – голос шел из-за двери, и это казалось мне невероятным.
Я удивленно посмотрела на пса, на моих глазах он медленно растворился в воздухе. Мне не терпелось открыть эту дверь, убедиться, что я это смогу, и я толкнула ее. Дверь открылась, но потока света не последовало. Внутри было темно. Я не решилась войти, зато из темноты вышла маленькая девочка. Она щурилась, даже тусклый свет коридора резал ей глаза.
– Настя! – не отдавая себе отчета, я вцепилась в девочку.
Она все поняла очень быстро, и я почувствовала ее ручки на своей шее. Она была теплой и живой, я чувствовала вибрации, исходящие от ее тела. Нет, конечно же, это был не просто сон!
Я открыла глаза и увидела уносящиеся вдаль серые автомобили.
– Только не сейчас! – Я со злостью ударила по рулю. – Кто это все делает со мной?!
Я включила зажигание и вплыла в поток других спешащих домой машин. Кирилл уже был дома.
– Ну, ты даешь! – притворно удивился он. – Пригласила на ужин, а сама сбежала.
Слава богу, мне не пришлось оправдываться, так как он схватил меня за талию и заглянул в глаза:
– Помочь?
– Конечно.
Мы вместе приготовили ужин, накрыли его на низком журнальном столике и уселись прямо на пол. Я приглушила свет и включила любимый плей-лист. Некоторое время мы просто ели салат и молча смотрели друг на друга. Потом он вдруг быстро вскочил и убежал в коридор: