Возвышение Меркурия. Книга 8
Шрифт:
— Ты что делать собрался? Это единственный живой свидетель.
Будь на его место кто-то иной, я бы его благополучно проигнорировал. Но этот Рюрикович был единственным членом императорского рода, с которым у меня получилось наладить контакт. А если в будущем всё сложится так, как надо, вполне может стать членом моей свиты. Да и императорский престол занять.
Поэтому, я всё же коротко объяснил.
— Проверить его на предмет чужого влияния.
Выражение лица подсказывало, что Алексей не совсем уловил смысл фразы. Но сейчас было не слишком подходящее время, чтобы
Конечно, я мог бы попробовать всё сделать сам. Но адъютанту требовалось практиковаться. К тому же, если я был прав, то касание чистой божественной мощи могло всё испортить. А Дар гвардейца был слишком слаб, чтобы нанести случайный вред.
Душа юнца заметно сдвинулась, а сам он скривил лицо от боли. Спустя мгновение вовсе выгнулся дугой на полу, натужно заверещав.
Царевич уставился на извивающегося смертного, Асука тихо хмыкнула, а вот Прохор неожиданно остановился. Пришлось чуть надавить.
— Продолжай. Только осторожнее.
Во взгляде Рюриковича проступил живой интерес — он явно не до конца понимал происходящее. А гвардеец снова потащил душу наружу.
Человеческая суть сопротивлялась. Цеплялась за оболочку, пытаясь удержаться на месте и сражалась за своё право остаться внутри тела. Но сопротивляться давлению Дара, у неё не получалось — Прохор пусть и медленно, но вполне успешно вытаскивал её наружу.
На первый взгляд, с душой всё было в порядке. Единственное, что смущало — относительная лёгкость, с которой её выходило извлечь. Но и тут всё можно было списать на индивидуальные особенности цели или мощь Дара. К тому же я ни разу не пробовал провернуть нечто подобное со смертными. Да и незачем было. Пожирание душ смертных ради собственного усиления — мерзость, за которую я сам же жестоко карал. А для быстрого и эффективного убийства людей, существует масса других, более простых способов.
Я не отрывал взгляд от очертаний души, что постепенно проявлялась в воздухе над телом. Но всё равно чуть не пропустил момент, когда всё произошло. Только что, перед глазами была цельная конструкция, а вот она уже лопнула, разметав брызги тающей энергии по всему коридору.
Сзади тяжело охнул Прохор, а я немедленно рявкнул.
— Стоп! Отпусти её!
Тот прекратил использовать Дар. Я же вглядывался в происходящее. Большой и бесформенный кусок тонкой энергии, который сейчас скользнул назад в оболочку, видимо был основой всей конструкции. Настоящей человеческой душой. Которую обложили со всех сторон дополнительными компонентами, склеили чьей-то силой, а потом зашили в оболочку, которая всё это должна была замаскировать.
И стоило признать — сделали всё весьма неплохо. По крайней мере, на техническом уровне. Вот с проработкой поведения смертного, они прогадали. Будь он более убедителен, я бы и не подумал о необходимости подобной проверки.
Юноша на полу, перевернулся на бок и тихо заскулил, обхватив голову руками. А Рюрикович не выдержал.
— Какого лешего это было? Что ты с ним сделал?
Вместо
— Теперь рассказывай.
Алексей тоже перевёл взгляд на слугу, а тот удивлённо округлил глаза. Потом осторожно уселся на полу. Скосил глаза в сторону, как будто прислушиваясь к своим ощущениям. Снова посмотрел на меня.
— Что рассказывать, господин?
Голос подрагивал, но для того, чью душу только что освободили из рабства, он был относительно спокоен. Хотя, основная заслуга тут принадлежала божественной силе. Не влей я определённый её объём в оболочку смертного, тот бы всё ещё содрогался в конвульсиях.
— Всё. С самого начала. Кто ты такой, как попал в этот дом, что с тобой сделали? Кого ты тут видел и самое главное, кто всем заправлял?
Тот обхватил себя руками и принялся медленно раскачиваться вперёд-назад, оставаясь сидеть на полу.
— Вася я. Перцов Василий. Служу господам Уваровым. Как отец мой, как дед и как прадед.
Он замолк, а царевич неожиданно вклинился в процесс допроса.
— Уваровы владеют этим особняком?
Сидящий на полу юнец кивнул. Я же, чуть поморщившись, задал другой вопрос.
— Когда всё изменилось? Кто это сделал?
Смертный, которого звали также, как Афеева, прекратил раскачиваться. Поднял взгляд, уперев его в меня.
— Да дней пятьдесят, наверное прошло. Гость пришёл сюда. Говорил о чём-то с господами. Потом я пошёл отнести им ещё чаю, а в ногах слабость вдруг объявилась. Я прямо с подносом и упал.
Шмыгнув носом, добавил.
— Чашки разбил, ковёр залил. Думал ругать будут. Только уже некому было ругать.
Смертный опустил грустный взгляд, а я попробовал перевести разговор в нужное направление.
— Ты помнишь, как выглядел тот, кто это с тобой сделал?
Наморщив лоб, едва заметно кивнул.
— Мужчина. Лет сорок на вид. С бородкой. Но как его звать, не знаю.
С каждым словом, Рюрикович хмурился всё сильнее. На его глазах, выживший смертный менял свои показания, больше не вспоминая Шуйскую, но при этом рассказывая о каком-то непонятном мужчине.
— Ты помнишь, КАК он это сделал? И что происходило потом?
Передёрнув плечами, слуга отвёл взгляд в сторону.
— Он… Сложно объяснить, господин. Меня как будто из тела вынули, в тесте изваляли, потом подсушили и назад засунули.
Если отталкиваться от того, что я видел, процесс он описал, достаточно точно. Значит был в сознании всё время, пока его обрабатывали.
Сам юноша, чуть помедлив, продолжил.
— А дальше, это как будто уже и не я был. Руки вроде свои вижу, ноги тоже. И тело чувствую. Но вот ничего сделать то и не могу. Как будто кто-то другой мной управлял. И гадости все эти с госпожой Вероникой вытворял…
Снова потупился, опустив взгляд в пол. Я же, не обращая внимания на пристальный взгляд царевича, который тот переводил со слуги на меня и обратно, перешёл к следующему моменту.