Возвышение падших
Шрифт:
Несмотря на свой юный возраст, Хафса Султан заправляла делами в их дворце и, в связи с недееспособностью матери, взвалила на себя тяжесть управления благотворительными фондами Хюррем Султан, Рустема-паши и Михримах Султан, которыми в своё время управляла Хюмашах Султан, получившая их в наследство. И, к слову, она неплохо справлялась с этим.
Хюмашах Султан была рада, что её дочь была умной и расчётливой, но порою она пугалась той жесткости, бесчувственности и даже коварству, которые проглядывались в Хафсе Султан. Сейчас, пока она юна, эти качества не так заметны,
Добравшись до своей кровати с помощью дочери и слуг, Хюмашах Султан устало упала на подушки, дыша надрывно и хрипло.
Дальняя поездка и неожиданная смерть сына лишили её последних жизненных сил. Она чувствовала, что конец близок, оттого заснула в страхе, что не проснётся.
Старый дворец.
— Султанша, — сияя от радости, в небольшие покои, бедные и плохо обустроенные, едва ли не вбежала Бирсен-хатун, но тут же отдёрнула себя, когда увидела свою госпожу.
Эсен Султан до сих пор не оправилась от пережитого и не произнесла ни слова с той ночи, в которой потеряла мужа и сына.
В Старый дворец они перебрались ещё в то утро, когда султанша пришла в себя, и жили здесь вот уже несколько дней в простоте и одиночестве.
Эсен Султан не поднималась с кровати, ничего не ела, исключая редкие глотки воды, и, казалось, обезумела.
Бирсен-хатун пыталась привести её в чувство, напоминала о том, что Нилюфер Султан и Михримах Султан переживают за неё и нуждаются в ней, но, видимо, ей нужно было время, чтобы оправиться.
Без надзора матери маленькие султанши ругались ещё чаще, и Бирсен-хатун не знала, что с ними делать. Они даже пару раз дрались, чего не было прежде, и с каждым днём напряжение между ними росло.
И сегодня, поздним вечером, получив письмо из самого Топкапы от самого султана Баязида, Бирсен-хатун обрадовалась, что, наконец-то, их недолгое заточение в Старом дворце закончилось.
Только вот Эсен Султан снова лежала в кровати с пустым взглядом, ужасно исхудавшая, бледная и бесчувственная.
— Султанша? — осторожно спросила Бирсен-хатун, подойдя к кровати и мягко коснувшись её плеча. — Вы меня слышите? Повелитель прислал письмо. Я прочла. Простите. Он выражает свои соболезнования и предлагает, если вы желаете, вернуться в Топкапы. На правах Хасеки Султан умершего султана. Он вернул вам всё имущество и золото, отнятое у вас Карахан Султан, и назначил вам жалованье.
Эсен Султан слегка нахмурилась, и служанка облегчённо выдохнула. За несколько дней хоть какая-то реакция на происходящее.
— Что скажете, султанша? Нам собираться?
Эсен Султан, к ошеломлению служанки, несколько раз моргнула, словно приходя в себя, и медленно села в кровати. Она огляделась в покоях, будто только что оказалась здесь и не понимала, почему это произошло.
— Где мы? — хрипло спросила она, и Бирсен-хатун просияла от радости. Её госпожа наконец-то пришла в себя.
— В Старом дворце, но, хвала Аллаху, поутру вернёмся в Топкапы. Повелитель так добр…
— Нет, — отрицательно покачала темноволосой
— Что вы такое говорите, султанша? — поникла Бирсен-хатун.
— Нет. Нет. Нет.
Она твердила слово “нет” безостановочно всю ночь до тех пор, пока не заснула, и Бирсен-хатун, ошеломлённо, а после обречённо наблюдающая за ней, пришла к неутешительному выводу, что её госпожа не пришла в себя.
Она обезумела. И, похоже, никогда не сможет оправиться.
Утро следующего дня.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
— Валиде.
Султан Баязид, просияв, вошёл в просторные и роскошно обставленные покои и раскинул руки в стороны, приглашая просиявшую ему в ответ мать в объятия.
Дэфне Султан в дорожном одеянии с нежностью и заметным облегчением обняла его и тщетно пыталась сдержать слёзы.
— Наконец-то, — выдохнула она, отстранилась и обхватила бледными руками смуглое лицо сына, который терпеливо сносил материнские ласки, по обыкновению смущающие взрослых мужчин. — Жив и здоров. Мы с ума сходили от беспокойства в дни разлуки с тобой.
— Отчего так долго добирались?
— Прежде поприветствуй жену и детей, а после утолю твои любопытство и беспокойство. Они тоже по тебе тосковали.
Дэфне Султан отступила в сторону, открыв его взгляду взволнованную Филиз Султан, обнимающую дочь и положившую руку на плечо сына.
— Мурад, — подойдя, султан Баязид крепко обнял сына и хлопнул его по плечу, отчего тот слегка пошатнулся. — Эсма, — нежно поцеловал дочь в лоб. — Филиз, — та потянулась к его губам, но повелитель поцеловал её также сдержанно и целомудренно в лоб, как и дочь до этого. — Рад, что вы здесь.
Дэфне Султан предупреждающе посмотрела на расстроившуюся и поникшую Филиз Султан, в глазах которой снова заблестели слёзы, и та под её взглядом отвернулась.
— Что с этой коварной женщиной, Карахан-хатун, кажется? — спешно привлекла Дэфне Султан внимание сына к себе. — Аллах сохрани, как только узнала о её грехах из твоего письма, так едва чувств не лишилась. Безвинные люди… И Орхан…
Вспомнив о покойном султане Орхане, Дэфне Султан ощутила уже ставшую привычной за несколько дней душевную боль и ноющую боль в области ключицы, что говорило о том, что болезнь просыпается под гнётом её переживаний и волнений.
— Она всё ещё в темнице, — помрачнел повелитель. — Я хотел её казнить, но потом подумал, что Махмуд, лишённый отца, лишиться матери не может. В этой династии и без него много детей выросло без матерей и ни к чему хорошему это не привело. Я решил отправить Махмуда с матерью в Эрзурум, пока он не подрастёт. А после он займёт достойную моего брата и шехзаде должность санджак-бея.
— Ты уверен? — осторожно спросила Дэфне Султан, но, увидев утвердительный кивок сына, решила больше не вмешиваться. Раз так решил, то так тому и быть. — Что же, я рада, что всё разрешилось благополучно.