Возвышение. Земли Ордена
Шрифт:
Но дарсов воздух, словно рыча в безумном смехе, продолжал реветь в ушах: «Ты падаешь! Ты падаешь! Ты падаешь!»
Я снова расставил руки, словно ища равновесие. Воздух был такой тугой, что это простое движение крутнуло меня, будто я на краткий миг отыскал опору руками и оттолкнулся от неё. Но я лишь с досадой скривился: не то, всё это не то. Скривился и опять закрыл глаза.
Властелин, чем он отличается от Воина, Мастера и Предводителя?
Чем ближе к Небу, тем больше средоточий. У Властелина появляется третье средоточие,
Эссенция — вот ключ к равновесию. Смешение духа, стихии и силы Неба в единое целое, круговорот превращений, когда из трёх делаешь одно, а из одного три. Когда ты из своей стихии и духовной силы воссоздаёшь цельную силу Неба, своё понимание этой самой силы, понимание мира.
Понимание мира. То самое понимание мира, на недостаток которого пенял мне Изард. Плохо понимаю мир и его проявления, мало знаю эмоций и проявлений жизни, как раз за разом упрекал меня Седой.
Бред. Дарсов бред.
У каждого своя дорога к Небу. Изард верно сказал — пусть я и не обошёл все Цветочные Павильоны Империи, разве я не знаю, что такое любовь? Знаю. Я любил и люблю сестру, маму, родных, друзей. Даже мне, собирателю камней ясно, что это чувство имеет сотни граней. Чего все мои старейшины вообще привязались к этим женщинам?
Через миг сам себе ответил на этот вопрос: да потому, что все они выходцы из Ордена. Почему тот же Седой раз за разом вспоминает Орден, наставников, соучеников, но не вспоминает родителей? Да потому что у него этих самых родителей нет. Он сирота с талантом, которого заметили и приняли в Школу. Орден заменил ему семью. Это Седому нужно беспокоиться о том, что он не знает любви матери и отца, любви сестры и брата. Но разве это помешало ему стать Властелином?
Нет, не помешало.
Ну и мне не помешало бы незнание Павильонов Цветов.
В свист ветра на миг вплёлся язвительный шёпот Рейки: «И скольких она целовала сегодня?»
Я стиснул зубы. Вот именно. Мне это не нужно. Мне это незнание не помешало бы. И не помешало. Пусть мне немного помог Изард, но потратив ещё лет десять, я бы и сам создал третье средоточие. Обязательно. Несомненно.
Это дарсово средоточие создавали даже Древние. Те самые Древние, которые боялись Небесных Испытаний и не хотели идти в Стражи, те самые Древние, которых в Малом Испытании Стражей пугали простыми животными и смешным стариком-сектантом, который нёс полную чушь.
Что видели в своей жизни те Древние? Трактаты мудрецов? Ухоженные поместья, где даже листик с дерева не смел упасть им на плечо?
Ходили ли они в опасные пустоши, чтобы сорвать ветку акации для сестры? Откладывали ли последний кусок тыквы из своей тарелки, чтобы накормить её?
Знали ли они лишения? Проходили ли они испытания каждый день? И какие? Недовольство учителя? Грусть матери, когда не выучили новую мелодию? Взбирались ли они на Палец, каждый миг опасаясь сорваться и всё ради дорогих костей птицы? Знали ли
Разве можно вырастить настоящего идущего, полагаюсь на такие слабые испытания?
Презрение и ненависть главы деревни. Голод. Отрава в питье. Звери, которые могут сожрать тебя. Закалкой выйти против Зверя-Воина. Отомстить равному по силе за смерть отца. Выстоять против снежинок. Сразиться со старейшинами целой фракции, пройти город Древних, отстоять свободу, всего лишь Мастером украсть Указ у старейшины секты и убить его, спорить с духом, который может убить тебя движением руки — вот это испытания, которые могут создать настоящего идущего и вознести его к Небу.
Я знаю о мире больше, чем половина Древних! Я видел столько необыкновенного и ощутил столько невероятного, сколько половина из них и не могла себе представить!
Меня охватило странное, ледяное спокойствие — я един с миром, я познал его от пустошей Нулевого до зон запрета жизни разрушенного Снежного Логова, от рек Нулевого до Молниевых Бурь Шестого пояса. Пусть я и потомок слуг, стражей и прочих, но я добился того, чего добились не все из Древних. Я Страж, я идущий к Небу, я лекарь душ и истинный мастер Указов. Я — Властелин Духа.
Всё было отлично в этом моём спокойствии и принятии себя. Всё, кроме одного — кроме дарсова полёта.
Я как падал, так и продолжал, невзирая ни на какое единение мира.
Стискивая зубы, я вновь и вновь пытался нащупать в себе то равновесие, которое должно одарить меня полётом. Пытался и не находил.
Дарсовы Древние, дарсов Изард, дарсов Седой.
Да что такое это ваше равновесие с миром? В каком из испытаний я должен был ощутить его? В этом? В этой пропасти? Так не ощущаю, не нахожу, падаю! Я не такой, как вы!
Эта мысль пронзила меня, заставила сделать судорожный вдох.
Я — не такой. У меня — свой путь. Я даже эссенцию вижу не так, как все. Я третье средоточие создал не так, как все. Я стал Властелином Духа, только запустив в себе круговороты. Это и есть моё понимание духа. Моё понимание того, как движение стихии через духовную силу, а духовной силы через стихию воссоздаёт изначальную силу Неба.
Круговороты.
Я толкнул их снова, закружил вокруг первого и второго средоточия, уже через миг поняв: нет, не так, не оно, слишком сложно, в этом нет равновесия.
Понял и погасил их одним усилием, чтобы через миг запустить новый круговорот. Один единственный, с центром спокойствия в третьем средоточии, в высшей точке своего пути к Небу, в финале своих достижений. Запустил и тут же ощутил: да, это оно. Ощутил и распахнул глаза, а следом чуть шевельнул руками, пытаясь совместить внутреннее душевное равновесие с внешним равновесием полёта.
Меня швырнуло влево, вправо, крутнуло, но я лишь довольно оскалился: да! Оно!
И опустил руки, чтобы доказать самому себе — мне это не почудилось.