Возвышение. Земли Ордена

Игнатов Михаил Павлович

Объединение фракций Второго и Пятого поясов? Ни-ког-да.

Если такие безумцы и существовали, то даже память о них Стражи вымарали.

Но он, эрий Шандри, уже пытался играть по правилам Стражей, уже пытался выиграть время для Ордена своими путями. Ни одна из этих попыток не то что не принесла успеха, а не дала даже крохи того, что он от них ждал.

Леград же… Леград же раз за разом совершал невозможное.

Что же, теперь ему, комтуру Ордена, остаётся только помогать новому магистру объединённого Ордена Небесного Меча совершать

это невозможное. Пока он ещё жив, а гархово сердце продолжает биться в груди.

* * *

Далеко-далеко от Второго пояса, через несколько Великих Барьеров, на границе безжизненных песков и предгорий, к седому старику подбежали с докладом:

— Старейшина! Этот человек готов, наши люди на местах.

Старик кивнул:

— Тогда выдвигаемся, — и первым поднялся в воздух, подавая пример отряду.

* * *

— Как? Как такое могло случиться?!

Иликан поморщился и, ухватив кувшин, перетянул его на свою сторону.

— Мне кажется, тебе хватит.

Клатир насупился, рванул кувшин обратно, ухватив его духовной силой.

— Сам решу, когда мне хватит.

Налил себе до краёв, расплескав вино по столу, в несколько глотков осушил чашу до дна и грохнул ей по столу, разбивая её на куски.

— Как?! Как он мог?! Словно мы чужие люди! Словно между нами нет ничего, что бы нас связывало!

Правильней всего было бы промолчать, но когда это Иликан выбирал такой путь? Никогда, иначе бы и не оказался во Втором. Поэтому он усмехнулся и спросил:

— А что, правда есть то, что связывает?

Клатир выпучил глаза и саданул кулаком по столу. Не будь чашка уже разбита, сейчас бы она точно не уцелела.

— Я трижды! — плачущим голосом возопил Клатир. — Трижды спасал ему жизнь! Этого мало? Этого недостаточно?

— Трижды? — Иликан и сам приложился к чаше, но лишь слегка, смакуя вино, а не топя в нём обиду. — Мне ты не рассказывал мне про них. Рассказывал ли Леграду?

— А должен был? — пьяно изумился Клатир.

Клатир усмехнулся в чашу и заметил:

— Чтобы в чём-то обвинять, нужно убедиться, что человек знает о своём прегрешении.

— Прегрешение… — Клатир рукавом смахнул со стола осколки и разлитое вино, выудил из кольца новую чашу. — Он что, мог забыть, как я спасал ему жизнь, когда он умирал от чужой стихии?

— Ну знаешь, про это он со мной не вспоминал, зато обвинял в том, что ты отправил его прямо в руки безумного духа.

— Я отправил?!

— Ты или брат Виостий, какая разница? Стражи, иными словами.

Клатир опрокинул в себя ещё чашу, осушив её крупными глотками, опустил и подозрительно спросил:

— К чему ты клонишь?

— К тому, что одно известное ему спасение он уравновесил одним смертельным заданием и не считает теперь себя хоть в чём-то обязанным. Справедливость. Не ты ли мне недавно рассказывал, как он ценит эту добродетель?

Чаша захрустела в руке Клатира.

— А всё остальное?

Всё, что я для него сделал? Это как? Не в счёт? — дрожащим от обиды голосом потребовал он ответа у Иликана.

— Клатир, — тот со вздохом снова потянул на свою сторону кувшин с вином. — Давай продолжим этот разговор завтра.

— Не хочешь сидеть со мной — уходи, — указал на лестницу Клатир.

Иликан вздохнул:

— Хорошо. Ты ведь позвал меня поговорить не просто так? Как ты в начале сказал: «У тебя, брат Иликан, самый свежий взгляд, ты ещё не закостенел здесь». Так?

— Но тебе, видимо, надоело слушать меня. Уходи, не мучайся.

Иликан и не подумал, снова задал вопрос:

— Хочешь узнать моё свежее мнение?

Клатир снова плеснул вина. То ли в чашу, то ли на стол. Глотнул то, что сумел налить, дёрнул щекой и, наконец, сказал:

— Хочу.

— Тогда я для начала спрошу. Ты уверен, что у него нет таланта ощущать правду?

— Уверен. Он хороший мастер Указов, но не ощущает ложь.

— Тогда уверен ли ты, что он не наложил на тебя Указ, который показывает ложь? Раньше тебя защищала от него разница в Возвышении, а теперь?

— К чему ты ведёшь? — прищурился Клатир.

— Вас с ним действительно многое связывает, и его холодность удивляет даже меня, потому как я помню его совсем другим на Арене города Меча. Но всё становится на свои места, если допустить, что он проверял твои слова, Клатир. А ты ему в чём-то солгал, провалив проверку.

Клатир изменился в лице, поднял чашу и опрокинул её в себя, не замечая, что она пуста.

Зато это отлично видел Иликан. Вздохнул и спросил, уже зная ответ:

— Теперь я спрошу тебя — было такое?

Клатир опустил глаза:

— Было.

— Так должен ли ты тогда сидеть здесь и заливать гнев вином? Ты соврал ему… Сколько раз за ваш разговор? Раз? — Клатир не поднял глаз, и Иликан продолжил. — Два, три? — снова не услышав ответа, он покачал головой, допил своё вино и с печалью подвёл итог. — Ясно. Итак, ты сначала врал раз за разом ему в глаза, а затем предложил действовать вместе. И что, после этого он с улыбкой должен был с тобой согласиться? Скорее, я должен тебя спросить, Клатир, как ты мог так ошибиться? Как ты мог в таком важном разговоре допустить прямую ложь?

— Он завёл разговор о переходах, я растерялся…

— Ох! Клатир, — Иликан покачал головой. — Налей мне. Такие жалкие оправдания нужно запить вином.

— Да ты! — вскинулся Клатир.

— Да, я, — спокойно ответил Иликан.

Клатир осунулся и безропотно наполнил ему чашу, в этот раз почти не расплескав.

* * *

— Глава! Срочный доклад из Диких Лесов.

Болайн требовательно протянул руку. Дикими Лесами в клане Дизир называли полученные в выигрыше на Арене земли вокруг города Тысячи Этажей. Это хоть немного позволяло самому Болайну забыть про цену этого выигрыша и забыть про Арену.