Возвышение. Земли Ордена

Игнатов Михаил Павлович

Но промолчал. Эти вопросы я, пожалуй, задам на общем вечернем уроке старейшин.

Раз таскать камни мне было не по чину, я не стал растягивать урок, а едва истекла треть выделенного на это времени, поблагодарил Потия за наставления и ответы, быстрым жестом провёл перед собой правой рукой. Перемещённый из кольца летающий меч возник в воздухе на высоте плеча, успел упасть только на уровень пояса, а затем я уже стоял на нём и вливал в него силу, не давая упасть.

Привычно вслушался в токи силы, пытаясь уловить то самое равновесие. Так же привычно — тщетно. Возможно, будь

мой талант в Указах чуть меньше, достанься мне немного таланта в Массивах, крохи, достаточной лишь для того, чтобы познать оружие, эта практика действительно могла мне что-то дать. Но… Увы… Тем не менее я не позволял этой Преграде, ввергать меня в уныние. И не собирался отказываться от этой практики. Кто знает, возможно, даже такая бездарь во всём, что не касается живых, сможет отыскать свой путь?

На Бахара я даже не оглядывался. Не Предводителю, пусть и на отличном летающем мече от старшего Тизиора, обогнать Властелина. Убить его? Могу голыми руками, могу сталью, могу техникой, могу задушить духовной силой, могу отравить стихией, могу сожрать Змеем Стихии. Обогнать? Нет.

Стоило мне распахнуть дверь поместья, как тут же раздалось возмущённое оханье:

— Глава! Вы весь в пыли?

Через миг меня в четыре руки принялись от этой каменной пыли отряхивать.

Вот снова — будь это нападение опытного убийцы, который великолепно умеет скрывать жажду убийства, да и не испытывает этой самой жажды, а просто делает привычную, давно надоевшую работу, я бы всё равно ощутил дуновение опасности от боевой медитации и не то, что не позволил себя убить, а не позволил бы к себе даже прикоснуться.

Но эти две девушки не только не пылали жаждой убийства, но даже и не пытались причинить вред. Вернее, три. Третья, чуть отставшая, быстрым жестом хлопнула себя по поясу и подняла перед собой чашу.

— Глава, не желаете умыться?

Бахар обогнул меня и, не оглядываясь, толкнул мне мысль:

— Не мешало бы. Глава семьи — это лицо семьи. Есть время вместе с собратьями сражаться плечом к плечу, есть время лежать вместе с ними в грязи, но гораздо больше времени, когда нужно олицетворять собой порядок, достоинство, мудрость и спокойствие.

Мудрость? Это как я её должен олицетворять? Ходить с хмурой рожей? Или отрастить бороду? Что-то тот же Потий не выглядел особо мудрым, невзирая ни на бороду, ни на хмурость.

— Глава? — напомнила про себя девушка с чашей.

Я коротко кивнул. Она тут же просияла и шагнула ближе, причём в левой руке у неё уже был отрез ткани, которым, вероятно, мне нужно будет вытереть лицо.

— Глава? — раздалось у левого уха. — А где вы так запачкались? На стройке Имперской Пагоды?

Я буркнул:

— На стройке стены, — но уже себе напомнил, что восприятие нужно не только держать пошире, не только следить за тем, появляются ли в его сфере подозрительные идущие, но и самых неподозрительных проверять и знать, кто эти люди на моём пути. Да, свои, да, собратья, в данном случае сосестры, но что, вообще, они здесь делают?

С этого вопроса я и начал, когда девушки сочли, что я достаточно чистый, отпустили, а я догнал Бахара, ждавшего

меня на втором этаже.

Он только с усталым видом пожал плечами:

— Не представляю. Я ваш советник, глава, ваш учитель и учитель кучи бывших сирот. Не я отвечаю за распределение людей на работы.

— Какие ещё работы в поместье Сердца?

Бахар поднял брови:

— Что я слышу? Глава желает начать внеочередной урок? Похвальное рвение. Давайте обсудим. Итак, какие же работы требуются поместью Сердца Города и резиденции главы семьи? Возможно, это работы по восстановлению крыши? Стены второго этажа? Остеклению окон? Уборка комнат? Озеленение сада? Постройка беседок для бесед с гостями семьи?

— Хватит-хватит-хватит! — протестующе вскинул я ладонь.

— Вот уж нет, глава, — и не подумал замолчать Бахар. — С вас, глава, ещё пять работ, которые срочно требуются этому поместью и ещё пять, которые можно отложить на некоторое время.

— Ты издеваешься?

Но Бахар был безжалостен:

— Глава.

Я уже давно не обманывался его сонным видом. Это кажется, что он сейчас заснёт стоя, а на деле будет стоять вот так хоть три дня подряд, глядеть на тебя и зудеть: «глава, глава, глава, отвечайте, глава, глава.» Намного проще сдаться и выполнить неурочное задание.

Честно говоря, он в тот день так вымотал меня, что ни о разговоре про стену, ни о прочем я не вспоминал несколько дней. Но вспомнил, когда на вечернем обсуждении со старейшинами выбирали места для моего посещения на следующую неделю.

Вспомнил, когда наткнулся на неожиданную строчку в списке, вскинулся и уточнил:

— Имперская Пагода? Мы что, и правда её восстанавливаем? Зачем?

Старейшины переглянулись. Честно говоря, этим они мне до смешного напоминали давно оставленных позади, во Втором поясе Гавала и Кирта. Те, помнится, вначале так же переглядывались, передавая друг другу очередь ответа. Потом, правда, перестали, привычка говорить по очереди буквально въелась им в кровь.

У старейшин всё пока впереди, да им и чуть сложней. Мыслеречью передо мной не поболтаешь, старейшин больше двух, и кое-кто из них бывает за день надоест мне так, что я его слышать больше не могу. Вот и приходится молча переглядываться, определяя очередь.

Сегодня отвечать мне стал Седой.

— Молодой глава, это странный вопрос. Что значит, зачем? Сформулируй точней, иначе мне придётся ответить — затем.

Ну да, пожалуй, только Седой среди них и мог ответить мне так. Так нагло. Вот уж точно, собрание старейшин и главы семьи. Мудрость, достоинство и прочее. И мы с Седым здесь. Не хватает только Потия, чтоб его.

Не пытаясь согнать с губ вылезшую на них улыбку, я задал вопрос заново:

— Зачем сейчас восстанавливать Пагоду, если она потребуется нам не раньше, чем при получении третьей звезды. Может быть, мы, Седой, ещё и Павильон Пяти Удовольствий строим? — я приподнял список дел. — Мне искать его на третьей странице? Или его вообще не внесли в список? Ну, чтобы тебе, Седой, подарок сделать?

Рутгош хохотнул мыслеречью:

— Наш глава хорош. Знает тебя, Аранви, да?