Вперед, конюшня!
Шрифт:
(Президент признался в своих мемуарах, что, прочитав это письмо, он решил, что у него "крыша поехала", и что он испытал чувство сельского человека, который утром по нужде вышел во двор, посмотрел и сказал: "...ь, да мне сосед своим дирижаблем крышу продавил!") Бессмертники писали о том, что угроза всему нашему мирозданию налицо, и что для стабилизации процесса и спасения Вселенной следует ускорить вакуумнодиффузионные исследования нашего Пузыря. Далее шли некоторые технические подробности о "методе Гусочкипа": открытие диффузионной технологии - это не только футбольная амуниция для победы на чемпионате мира, по и средство для управления Вселенной управления, строительства, перестройки, овладения - как хотите, на выбор,пусть даже "завоевания" Вселенной,- кто владеет тайной полимеризации диффузионного межвселенского пространства-времени,
С появлением же фуфаек Гусочкина футбол становится средством для овладения Вселенной в мирных целях, в связи с чем нижеподписавшиеся просят у Президента солидной материальной помощи для научных исследований в этой области".
"ПРИМ. К ПРОБЛЕМЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ.
Недаром у Президента крыша поехала. Именно в этот период я потерял счет времени, все даты смешались, я уже никогда толком не знал, не чувствовал, какое сегодня число (да и сегодня ли это "сегодня"? или еще вчера? или уже завтра? и который сейчас час?).
Оглядываясь и вспоминая из сегодняшнего далека то время, я представляю его цельным и бесформенным конгломератом, из которого торчат какие-то куски и хвосты моих пространственных воспоминаний; что было раньше, что позже выделить невозможно и не имеет значения,- все происходило вместе, одновременно, все надо было делать вчера - на вопрос "когда?" так и отвечали: "вчера"; время брали, раскладывали, кроили, перекраивали и разрезали, как штуку полотна.
Когда в моих отчетах возникает путаница в пространстве-времени - она уже возникла, следственная комиссия Конгресса так и не смогла установить конкретные даты экспериментов, погрузок, отгрузок, купли-продаж разных объектов,- конгрессмены так и не поняли наших объяснений о том, что "все происходило вчера и одновременно", и мы не водили их за нос,- когда эта путаница возникает, то следует учитывать, что таковым оно (космос-хронос-гумос) и было - оно скручивалось в жгуты, захлестывалось в петли, запутывалось в морские и гордиевы узлы, что было раньше, что позже не имело значения, все происходило одновременно - "вчера-сегодня-завтра".
ВЫБОР МЕСТА ДЛЯ ПРОГЛОДА.
О'К-АЛЛИСТО.
Первое (и последнее), что мы сделали в тот исторический день,- обсудили и выбрали место для Диффузионного Комплекса. Все основные предприятия для получения диффузионного текстиля предполагалось сосредоточить в одном месте (подсобные грязные объекты уровня атомной энергетики - всякие там котлы-реакторы и синхрофазотроны решили здесь не громоздить, а использовать уже имеющиеся в Метрополии). Территория должна была соответствовать следующим условиям: находиться подальше от разреженных Красным Смещением областей, в глубине Вселенной, чтобы не подвергнуться прямому армейскому наступлению противника (от внезапного нападения диверсантов никакая территория не застрахована); в малолюдной и труднодоступной местности, но недалеко от наезженных трасс, чтобы не было проблем с поставками; иметь много воды (достаточно крупного орбитального пояса ледовых комет) на случай взрыва вакуумно-диффузионных установок, сравнимым со взрывом сверхновой (об этой теоретической опасности мы уже знали). Вот, собственно, и все. Облако Оорта так и напрашивалось - Плутон с Хароном, эта крупная станция на пути к Метрополии, были рядом, через них проходили стратегические пути сообщения, оттуда все дороги вели в Метрополию. Я запомнил эту местность после испытаний Коровиной фуфайки и доложил свои соображения бессмертному собранию.
Мы тут же отправились в Облако, и нам (не всем) понравился тот самый астероид с названием О'к-Аллисто - скалистый и малозаселенный, с Маракканну размером, с относительно правильной округлой формой и стационарной орбитой. На таких астероидах бывает не более двух универсальных магазинов, а на этом был всего один под названием "Овраг", и продавалась там всякая мелочь, сваленная в кучу,- носки, зажигалки, презервативы, печенье к чаю. Аборигены добывали здесь неплохие, но мелкие алмазы и сбывали их за бесценок (за 1 карат им платили не более стоимости бутылки водки) алкогольной фирме "Алка", которая неплохо наживалась на этом бизнесе. Даже с первого взгляда эта алмазная глыба производила впечатление надежности.
Правда, выбор этого места вызвал ожесточенную
Наконец, разъехались по домам.
Наступала Новая Эра. С футболом было покончено.
(Так я думал тогда.)
БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
ЧЕРНАЯ ДЫРА С ДВОЙНЫМ КРАСНЫМ СМЕЩЕНИЕМ.
Наверно, я сильно переволновался в тот день, слишком много новых людей и впечатлений на меня навалилось.
Я чувствовал, что заболеваю,- болело горло, горело лицо, меня трясло, плыла крыша. После презентации я вернулся на Маракканну и сразу же послал в точку либрации первого встречного, который ко мне с чем-то обратился. На свою беду, этим встречным опять оказался Бoгатенький Арлекино.
– Ты уже на людей бросаешься,- сказал возвращавшийся из столовой Войнович.- Лечиться надо. Зайди ко мне, сделаем "двойное красное".
Войнович был прав, надо было срочно лечиться, тем более что у Макара завтра был редкий День рождения, и он созывал гостей. Вспомнил, как доктор Вольф лечил Корову, и решил действовать еще круче, по рецепту Войновича стал готовить коктейль "Красное двойное смещение" - помыл тонкий стакан с золотым ободком, пошел к доктору Вольфу, он с сомнением покачал головой, но отлил мне из своей сулеи двести грамм медицинского спирта, потом я пошел на камбуз к шеф-коку Борщу, набрал столовую ложку молотого красного перца и отправился к Войновичу. Я не догадался сразу всыпать перец в стакан, лифт опять не работал, пришлось бережно подниматься по лестнице со стаканом спирта в левой руке и с ложкой перца в правой, стараясь не расплескать и не рассыпать, пока на меня не наехал все тот же арлекин - этот молодой горный козел мчался вниз верхом на перилах, завалил меня, облил спиртом и обсыпал перцем. Материться уже не было сил, я зачихал и заплакал от перцовой пыли, чуть не лопнул от злости. БэА конфузился, извинялся, потом оставил меня в коридоре и побежал со стаканом и ложкой восстанавливать статус-кво. Доктор Вольф взглянул на него волком, но все же - добрый доктор!
– опять взялся за сулею и восстановил в стакане спиртовую недостаточность, а шеф-кок Борщ вытер громадный черпак и набрал ему килограмм перца - на, бери, не жалко; к тому времени весь коридор провонялся спиртом, и я продолжил свой путь со стаканом - мокрый, грязный, больной, чихающий и слезящийся. Войнович опять скучал после ужина, лежал на диване, смотрел в потолок. Початая бутылка "Соломона" на подоконнике, носки на томике Анатоля Франса, тренировочная фуфайка на полу... Я поставил стакан на стол.
– Ну и видос у тебя,- сказал Войнович.- Где ты валялся?
– Упал в коридоре.
– Не упадешь - не поднимешься)- философски заметил он.- Упаковался уже? (Войнович имел в виду не чемоданы.) - Нет, я трезвый.
– А в морду никому не надо дать?
– продолжал допытываться он.- Кто это тебя так вывалял?
– Это экологическая катастрофа, никто не виноват. Ты лучше на себя визуально посмотри. Что с тобой, Тиберий?
– Ясности хочется,- вздохнул он.
– Какой тебе ясности, Тиберий? Чего тебе не хватает?
– Понимания жизни. Четкой философии. Ясной программы. Минимум-максимум.
– С этими делами не ко мне, а к Лобану.
– Лобан - монах от футбола, он нас всех под монастырь подведет,зашептал Войнович, глядя мне в глаза.- Вся эта ваша затея плохо закончится. Войнухой, инфляцией, голодомором. Или еще чем похуже.
– А ты как думал? Жизнь - она всегда плохо кончается. Такова она.
– Я тебя предупредил. Но ты меня не понял. Ты - кто?
""Ты - кто?" было спрошено очень серьезно."