Вперед в прошлое 11
Шрифт:
Все, что для этого нужно — страшный и коварный враг, против которого сплотится народ. А если врага нет или он недостаточно грозен, его надо придумать. И вот когда народ уверовал в этого бабая, делать с людьми можно все, что угодно.
Ну и еще один вариант — послать нафиг друзей и огребать одному. Так ведь они не согласны меня бросить!
Вот только корректно ли втягивать в противостояние весь поселок? Не открутится ли время на таймере назад еще на пару лет? Если так разобраться, все три варианта были неоднозначными и одинаково рискованными.
— Идешь? —
Если посоветуюсь с ним, он скажет, что нужно искать союзников. Но — можно ли, если рассматривать ситуацию не изнутри, а сверху?
Решать надо срочно, потому что все уже собрались и ждали меня, чтобы идти в столовую, да и времени на полдник было немного. Гаечка, вон, притопывает от нетерпения, Лихолетова надулась и скрестила руки на необъятной груди.
Димоны, Рамиль, Саня Кабанов, Денчик…
Косись оно все колосись! Плевать, что где-то что-то открутится, если в опасности будут дорогие мне люди. Я не бог и не святой, потому поступлю не как должен бы и как гипотетически правильно, а так, как требует сердце.
— Пять секунд, — проговорил я, косясь на сплетницу Заячковскую. — Вы идите, я скоро. Нужно кое-что сделать.
Все ждали объяснений, пришлось протараторить:
— Быстро все в столовую. И не удивляться! Нам нужны союзники. Много союзников, потому рассказывать о случившемся не можно — нужно. Ну?
Илья раскинул руки и погнал ребят на полдник.
Для быстрого распространения информации нужен был человек, у которого язык, как помело, и Зая — наилучший кандидат на роль глашатая.
— Жень, — позвал я ее.
Зая заинтересовалась, поправила начесанные волосы, напоминающие трамплин.
— Что?
— Не хочешь пойти со мной в столовую?
Ее глубоко посаженные чуть раскосые глазки вспыхнули, она приосанилась.
— А давай.
Мы направились туда. Я еще ничего не сказал, а она уже начала выполнять свою работу:
— Паш, а что, Памфилов подрался? И че вообще случилось?
— Подожди, скоро все узнаешь.
Каково же было ее удивление, когда вместо романтического свидания она попала на заседание партизанской ячейки. Прежде чем Лихолетова начала свой рассказ, как она ходила к Инне, я коротенько ввел Заю в курс дела. На нее косились, но ничего не говорили: надо значит надо. Зая же почуяла неладное и насторожилась, но, услышав сплетни, навостила уши. Это ведь не просто сплетни, а она оказалась у самых истоков грандиозного скандала и теперь понесет в массы информацию.
— К Инне мы ходили втроем, — излагала Рая. — Я, Сашка и Алиса.
— Мне бы она просто не открыла, — пожала плечами Гаечка, — потому я так. На подтанцовках.
— А чего вы к ней ходили? — затараторила Зая. — И чего такая таинственность?
— Потому что меня чуть не убили заводские, — сказал я. — Кто-то нанял гопников, чтобы они меня прирезали.
— Офиге-еть! — протянула Зая восторженно и заерзала на табуретке, забыв про чай и булочку.
— Да только не на того напали, я их отмудохал, и они разбежались.
— Ну, мы решили выяснить, кто за этим стоит, — взял слово
Я продолжил:
— Больше всех меня ненавидит Райко, к нему мы пошли первому, но он оказался ни при чем. Еще на меня может зло таить Подберезная…
— За что? — удивилась Зая.
— Не дал Инке, прикинь, — сострил Ден, и Зая от смеха чуть ли по полу не покатилась. — Она аж топиться пошла!
— Что ты мелешь? — прошипел я, и Денчик прикусил язык.
— Офиге-еть, как скучно я живу! — оживилась Заячковская и посмотрела на источник сплетен, Лихолетову, как Винни Пух — на мёд.
Карась и Желткова просто слушали, разинув рты. Наконец Лихолетова продолжила:
— Идти было стремно. Ну, как… Ну не знаю. Мы ж очень дружили раньше. До того, как она… А сейчас, если встречаемся, она шарахается или делает вид, что не заметила меня. В общем, я ночь не спала перед вчера. В субботу то есть.
Видя, как Рая захлебывается эмоциями, слово взяла Гаечка:
— В общем, Инна всех нас не любит, потому что мы дружим с тобой, человеком, который ее типа обидел. Вот мы и подумали, что она могла за всем этим стоять. Собрались втроем и пошли к ней. Выходить Инна отказалась, нам открыла ее мама и сказала, чтобы убирались. Ну, тогда я сделала, как ты с Райко. Пригрозила милицией.
— И? — округлила глаза Заячковская. — Что дальше?
Гаечка начала издалека:
— Если бы она была виновата, то продолжила бы прятаться. Но она вышла. Блин, как Жанна к Англичанам. Холодная, злая, презрительная. Я блефанула, пригрозила милицией за то, что она тебя заказала. И она опять не испугалась. — Саша скривила носик и замолчала.
— И что она сделала?! — чуть ли не подпрыгнула на стуле Зая.
Одновременно с ней Илья проговорил:
— Инна не могла так поступить! — Но тихий голос утонул в звонком Женином.
— Разревелась, — ответила Алиса, закрыла ладонями лицо. — Вот так сделала и давай топать и орать, мол, оставьте уже меня в покое! Чтоб мы все издохли с нашим Мартыновым.
— Спасибо, — кивнул я.
— Не похоже было, что она за этим стоит, — сделала вывод Гаечка.
— Похоже, что у нее крыша совсем съехала, — добавила Лихолетова.
А мне подумалось, что девчонка ушла в крутое пике и сама не справляется, ее состояние — скорее депрессия, чем хандра, хандра бы закончилась за такой-то срок. Ей бы психотерапевта толкового, но где его взять? Они только после нулевыхмассово появятся, а сейчас люди и не знают, что за психотерапевты такие. Очередные врачи для психов.
— Ого-о, — протянула Зая.
— К Барановой тоже вы ходили?
— Это было сложнее и противнее, чем к Инне, — призналась Гаечка и передернула плечами. — В логово, фу-у!
— Она на нас наорала, — пожаловалась Лихолетова. — Назвала шестерками, жополизками, сказала, что будет рада, если кто-то тебя прикончит.
Гаечка высказала свое мнение:
— Это не овца-переросток наняла гопников. Денег у нее нет, она терпеть не может быдло, и оно ей платит взаимностью.
«Быдло лучше, чем гнилушка», — подумал я и спросил у парней: