Вперед в прошлое 11
Шрифт:
Вспомнился анекдот. Лежит бегемот в болоте, пускает пузыри. К нему подбегает сын: «Папа, айда со мной корабль строить!» «Ага, щаз, брошу свои важные дела и пойду фигней страдать».
Понимая, что это ненормально и нездорово, но иного способа повлиять на родительницу, чтоб она не тянула резину, нет, я сказал:
— С меня две тысячи.
На ее лице проступила заинтересованность, и тут отчим не выдержал:
— Оля, ты что? Тебя просит сын, который делает это не так уж часто. Сын, благодаря которому в нашем доме появились деньги.
На маминых щеках вспыхнул румянец, глаза сверкнули гневом, но перечить Василию она не посмела, молча удалилась, а мы направились в пункт продажи акций «МММ», который работал до восьми вечера.
— Нужно избавиться от акций, — сказал я. — Говорил уже, что скоро лавочка накроется.
— Но ведь пока акции дорожают, — возразил отчим.
— Мое дело — предупредить, — отрезал я.
Вспомнилось из школьной программы: «Мужик, как бык, втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь: упирается».
В центральном пункте стояла очередь, все желали отдать свои денежки Мавроди. Мы пристроились в хвост.
— Видишь, все люди акции покупают, — попытался найти аргумент отчим. — Тебе это ни о чем не говорит?
— Миллионы мух не могут ошибаться, — сострил я, но отчим не понял.
— Причем тут мухи?!
— Не хочу, чтобы мой голос был в хоре рыдающих, — объяснил я.
Курс был 64 050 за акцию, я продал десять штук, получив чуть больше, чем пол-ляма. Оставшиеся десять акций решил держать до тревожных звоночков. Реальность меняется. Может, в этой Мавроди удастся захватить власть в стране? Тогда мои акции станут золотыми. Если все пойдет, как в той реальности, и я не успею их продать, то не обеднею.
Заработанное я положил в рюкзак к остальным деньгами, и мы вместе с обиженной мамой, пересевшей на заднее сиденье, поехали к валютчику. Мне предстояло получить чуть меньше, чем полторы тысячи долларов. Такой суммы у валютчика может и не быть. Да и его самого уже может не быть.
К месту мы подъехали на машине, и я заметил Павла издалека: кожаный плащ, черные брюки… ну прямо люди в черном!
Чуть в стороне Леночка курила, разгадывая кроссворд.
Первым к Павлу подошел я, спросил:
— Почем доллар?
— Тысяча четыреста два — для своих, — грустно заметил валютчик и будто извинился: — Инфляция! Все, как ты говорил.
Я отсчитал деньги, вскрыл те, что запечатал. Всего было миллион двести плюс шестьсот сорок. Миллион семьсот сорок, полтинник я оставил на мелкие расходы.
Держа в руках пресс денег, Павел усмехнулся, кивком головы подозвал Леночку, ее пальцы, пересчитывающие деньги, замелькали нереально быстро, будто манипуляторы заточенного под это робота.
— Сам-то знаешь, сколько там? — обратился ко мне Павел.
— Да, все подписано. Но получается меньше, чем хотелось бы. — Я озвучил сумму.
Пересчитав, Леночка отдала мне тысячу двести сорок баксов. Погорячился
— Еще баксы есть? — спросил я и кивнул назад. — Вон, человек тоже хочет поменять.
— Есть, но мелочью.
— Спасибо. — Я пожал руку валютчика. — Это отчим, посчитаете ему, как и мне?
Он кивнул. Я жестом подозвал отчима и уступил ему место.
Василий вернулся довольным. Только он уселся за руль, как мама защебетала:
— Ты доллары поменял? И сколько?
— Десять, — сказал он, почесав нос. — Будем копить.
— А ты, Паша, на что копишь?
— На квартиру, — не соврал я и сменил тему: — Ты поговорила с Гайде?
— Она может в любой день после пяти вечера, хоть сегодня.
Отчим завел мотор и поехал в Васильевку к бабушке. Я сказал маме:
— Сегодня у меня тренировка в шесть, не могу. Договоришься на завтра, на шесть вечера?
Мама недовольно вздохнула, но кивнула. Помнится, учась в Питере, тот я, которого теперь не случится, единственный раз ее попросил об услуге — передать подарок от Каретниковых. В Питер шли два поезда, один отправлялся в обед и приходил в три ночи, второй отправлялся вечером, а приходил утром.
Поскольку жил в казарме, вырваться я мог только в воскресенье. Так вот, посылку-то она отправила, но — поездом, который приходил, та-дам!, в три ночи, забрать я ее не смог, и она рано утром уехала назад, исчезнув по пути. То ли мама просто не подумала о том, что забрать посылку в три ночи нереально, то ли просто ей было плевать на результат — галочку поставила, просьбу выполнила, а теперь отстаньте от меня!
Вряд ли она изменится хоть на сколько-то, даже если отчим чему-то ее научит, вдруг он исчезнет из ее жизни, это что-то мгновенно забудется.
— Какие планы на завтра? — спросил я у отчима.
— Торговать поеду! — блеснул глазами он и поделился: — Грузовика нет, так я на своей ласточке. — Он погладил руль. Возьму пару мешков риса да подсолнечного масла, положу в багажник, мешок расфасую на маленькие и так же по селу армянскому проеду.
Однако, как он ворвался в торговлю! Но все равно не мыслит масштабно. Я на его месте поехал бы на АТП, где мы уже были, привез бы им солярку, взял в аренду грузовик, набрал бы не сотни килограммов товара, а тонны, и поехал бы по селам.
Так и подмывало ему это посоветовать, но я придержал информацию, предчувствуя, что, возможно, скоро у меня этого бизнеса не будет. Зачем делиться с малолеткой, когда можно самому колотить деньги и никого не слушать? Спасибо, мальчик, за совет, свое ты заработал, вот тебе вафелька, утешься и иди в школу. С его точки зрения, это рационально и правильно, каждому возрасту свои занятия, а что без меня он никогда не решился бы воплотить идею в жизнь — плевать.
Если проявит себя достойно, поделюсь соображениями. Но что-то сомневался я, он уже начал на себя тянуть одеяло, чую, будем с ним конкурировать.