Вперед в прошлое 5
Шрифт:
— Что делаем? — прогудел Чабанов, поднял шипастый, похожий на ежа, плод каштана, разломил, доставая коричневый кругляш и запулил его вдаль.
Рамиль сразу же сделал так же, стараясь кинуть каштан дальше Димона.
— Свидетельствую, что Чума зассал, — вынесла вердикт Заячковская. — И чего его все боятся?
— Потому что он на голову отбитый, — объяснил я, запрыгнул на трубу и свесил ноги. — Ждем десять минут.
— Да не придет он. — Привалился к трубе Илья, помахал Райко и Кабанову, заглянувшим проверить, что там на
— Чума ссыкло! — заголосила Женя.
Наши мажоры заозирались, и Кабанов истерично замахал руками — валите, мол. Донесся зычный голос дрэка:
— Шо вы мне устроили в первый день?
— Лысый! Шухер! — Гайка рванула прочь, через поваленную секцию забора к виноградникам, мы все — за ней.
Конечно, мы имели право сидеть там просто так, но раз сюда шел дрэк, значит, ему рассказала Елена Ивановна, не заинтересованная в том, чтобы ее ученики друг друга поубивали. Мы были уже далеко, когда появился директор и возвышающаяся над ним Елена Ивановна. Мажоры стояли, разводя руками, а мы быстренько сместились за забор и, пригибаясь, побежали прочь, ощущая себя разведотрядом на задании.
Понятное дело, никто за нами не погнался.
Вышли мы возле дома Ильи, обогнули его и вернулись к шелковице, где Каюк пинал откуда-то взявшийся мяч, выпендриваясь перед Алисой, сидящей на бордюре и былинкой гоняющей муравьев. Боря и Ян стояли рядом. Наташки, ясное дело, не было: ей стыдно с мелюзгой водиться, а вот младшим — почетно. Когда старшие к тебе снисходят, это очень круто. А если они еще и не подтрунивают, то вдвойне респект.
Я ускорился, подбежал к ним первым и спросил:
— Ну что, как вас встретили?
Боря вскинул голову и, сияя подбитым глазом, с гордостью развернул дневник, где было написано, что он подрался и разбил нос Карташову, потому родителям надлежит явиться в школу. Ян рассказал:
— Этот хрен его — ногой под зад! А Боря как развернулся, и в нос его — бум! Тут второй подбегает, и Боре — в глаз, этого уже я схватил, как ты учил, и давай душить. Но училка разняла.
— Что, прям сходу — бум? — не поверил я.
Боря пожал плечами.
— Я сказал, чтобы он извинился, он не стал…
— Кровищи было — уф-ф! — кровожадно отчитался Ян и вдруг изменился лицом, указал пальцем на дорогу: — Вон он! Картофан! А ну иди сюда, урод!
Карташов, прикладывающий марлю к лицу, остановился, посмотрел на нас.
— Только попробуй еще раз! — крикнул Борис, и пацан ускорился. — Трус!
Я похлопал брата по спине.
— Молодец! Не ожидал.
— А меня никто не дразнил, — похвастался Ян. — Думал, хуже будет.
— Понаглее держись, и не полезут, — посоветовал Илья. — А если полезут, предупреди — и в нос, как Боря. Ты теперь не один. Вы есть друг у друга, теперь вам надо обзавестись союзниками. Если есть кто толковый, зови в клан. Рассмотрим кандидатуру, проголосуем.
— Подумаю, — кивнул Борис.
Илья спросил:
—
— Юрка, тебя узнали? — спросила Гаечка. — Пашку — нет, прикиньте? А меня — с трудом.
Восьмиклашки переглянулась, как заговорщики, и слово взял Юрка:
— Не узнали, кароч. Только Длинный узнал. Со мной за партой никто сидеть не захотел… — Он покосился на Алису и виновато добавил: — И с ней тоже.
Алиса не глядя на нас продолжала вырисовывать в пыли непонятные фигуры.
— С тобой вообще никто в классе не дружит? — спросила Гаечка.
— Литвиновы Мира и Ира, двойняшки, — ответила она, не поднимая головы. — Но они сидят друг с другом.
У истории было продолжение, но Алиса смолкла. Есть те, кто все время жалуется, и те, кто считает постыдным такое положение вещей.
— Девки косятся, хихикают и не разговаривают.
— Да что за нафиг, эй! — вскинул руки Рамиль. — У нас шлюха дорожная в классе учится, и ничего. А ты — нормальная девчонка. С какого хрена?
— Да! — кивнули Димоны, тоже готовые защищать Алису.
— Мамаша удружила, — прошипела она. — И как ее любить? За что? Забудут они — ага!
— Если совсем достанут, переводись в другую школу, — посоветовал Илья.
— Мать не хочет! Говорит — глупости! — Алиса встала и со злостью пнула камень. — Говорит, что я… преувеличиваю. — Последнее слово буквально сочилось ядом.
— Пригрози сбежать из дома, — посоветовала Гаечка. — Поживешь у нас.
— Конченая школа, — бурчала Алиса. — У меня самый дебильный класс! Потаскухи, стукачки и заучки!
— А пацаны? Есть же нормальные… — проговорил Каюк.
— Кто?! Ты теперь самый нормальный.
— Значит, переводись, — заключил Илья
Надо будет повнимательнее присмотреться к Алисиному классу. Может, никто ее там не обижает, а это простая подростковая мнительность. Была у меня подруга, которая рассказывала, как в этом возрасте стала всего стесняться, ей казалось, что все только на нее и смотрят и за глаза насмехаются. Если это и правда так, следует подумать, как ее перевести в другую школу, но не сразу, а когда история с работорговлей окончательно забудется. Если сделать это сейчас, ситуация может повториться, с той только разницей, что здесь мы сможем присмотреть за Алисой, а там защитить ее будет некому. Это я и озвучил, закончив:
— Месяц-полтора продержишься? Сейчас в другой школе ситуация может повториться. Пусть пыль осядет.
— В этом есть здравое зерно, — поддержал меня Илья.
Недовольно засопев, Алиса кивнула.
— Продержусь. Заболею если что. И так сижу не отсвечиваю, а они косятся, шепчутся.
Обернувшись, она с тоской посмотрела на свою общагу.
— Давайте переоденемся и — на базу? — предложил Рамиль. — А то скоро уроки начнутся, так не потусишь.
— Мы можем делать их вместе, — предложил я. — И веселее, и проще. Только стол нужен еще один.