Вперед в прошлое 6
Шрифт:
Вот что теперь делать, чтобы нас заметили?
В бурлящей толпе мелькали красные флаги. Еще и коммунисты свой пикет проводят в поддержку Белого дома. Хотелось выругаться, но я стерпел. Что ж, будем импровизировать.
Глава 31
Минус на плюс
Кроме нас с Ильей, никто не сообразил, как мы попали, теперь нужно постараться, чтобы привлечь к себе внимание. Если просто встанем в стороне, под окнами гороно, мы просто утонем в человеческом море.
— Че делаем?
А вот я и не знаю! Надо срочно решать. Думай, голова!
— Тут всякие другие администрации, — принялся я размышлять вслух. — Нужно найти гороно, и желательно, чтобы коммунисты не путались под ногами.
— Чего так? — поинтересовалась Желткова.
Ну как можно быть такой… несообразительной?
— Потому что, если встанем рядом с ними, подумают, что мы — тоже коммунисты, а нам надо выделяться!
По окрестностям разнесся усиленный громкоговорителем надтреснутый женский голос:
— Не позволим империалистам захватить власть! Все на митинг! На борьбу с врагами народа!
Илья криво усмехнулся и невесело повторил:
— На борьбу, ага. С врагами народа.
— Они воруют будущее наших детей! — надрывалась коммунистка. — И разбазаривают наши ресурсы! Запад — не друг нам! Их цель — сократить население России и сделать нас рабами!
Следовало все получше обдумать, и я предложил:
— Давайте так, побудьте-ка пока тут… Нет, идемте на плиты, подождете там. А я пока поищу подходящее место, чтобы толпой не толкаться, и разведаю, что, где и как.
«Может, и план за это время созреет», — промелькнуло в голове.
Отведя ребят туда, где мы встречались с сиротами, я кое-что сообразил, вернулся и проинструктировал Борю, который, чувствуя свою незаменимость, сорвался с уроков вместе с нами:
— Нам нужны еще плакаты. Рисуй большой с надписью: «Спасите школу №17», «Нет вымогательству в школе №17» и «Ученики школы №17». Если успеешь — «У нас беда».
— Может, «Помогите детям?» — предложила Лихолетова.
— Нет, как будто денег просим, — зарубил ее предложение я.
Боря расположился на плитах, разложив рулон обоев на куске картона.
— Ты картон и возьми, — посоветовала Гаечка. — Его можно прям так держать.
— Давай мы тоже напишем что-нибудь, — пришла на помощь Подберезная. — Ты набросай карандашом красиво, мы раскрасим…
Я рванул к администрации, где на пороге топтались менты, лениво поглядывая на демонстрантов, которые облюбовали площадь перед вторым входом.
Гороно находилось здесь. С одной стороны, хорошо: с коммунистами не пересечемся. С другой — торговцы будут мешать. Но тут площадка перед входом такая, что вместит всех нас. Единственное, что меня настораживало — менты. Как они себя поведут? Вдруг разгонять нас вздумают?
Или не будут? Коммунистов, вон, не трогают. Вообще весело будет, если придут сторонники Ельцина и устроят бойню стенка на стенку.
Сделалось стремно. На
Вопрос.
И еще вопрос, который всплыл только сейчас, с подсказки памяти меня-взрослого: получится ли беспрепятственно войти в здание администрации? Вдруг там пропускной пункт и злобный мужик на страже? В будущем везде были турникеты и охранники с металлоискателями. А сейчас как? Я нынешний по инстанциям не ходил и не знал.
Потому у деревянной и на вид очень тяжелой двери я оцепенел. Кто-то словно дернул внутри стоп-кран — никак с места не сдвинуться. Ноги ватные, поджилки трясутся, словно мне не четырнадцать, а пять, и я потерялся в большом городе. И сразу — куча претензий к себе: нафига ввязался? Видишь — не срастается. И не срастется! Только опозоришься и подставишься.
Взрослый, где ты? А нет его. Он оставил только память, но ведь она, как книга, действовать надо самому. Давай, Пашка! В тебя верят, ты — вожак.
И я потянулся к ручке, открыл дверь, и меня отпустило: пропускного пункта в здании не было.
Две тетки в совдеповских пиджаках что-то вешали на стенд под стекло, скользнули по мне взглядами и продолжили свое занятие.
— Здравствуйте, — обратился я к ним. — Мне нужен седьмой кабинет, там силит Ольга Романовна Ройзман. Она у себя? И где это?
Кругленькая и кудрявая тетенька махнула налево.
— Должна быть там.
Зачем Ройзман пацану, ей было все равно. Наглеть так наглеть! Раз меня не гонят, выужу из них максимум информации.
— Она сегодня до скольки работает?
— Без понятия, — дернула плечами женщина, не глядя на меня.
Я свернул в левое крыло и нашел седьмой кабинет. Окна выходили на рынок — хорошо, нам будет отлично все видно. С этим ясно, теперь надо осмотреть поле грядущего боя, то есть окрестности вокруг администрации.
Выйдя на улицу, я направился к главному входу, где на ступенях стояли вооруженные омоновцы — эти точно на стороне Ельцина. Если вдруг толпа осатанеет и пойдет на штурм, тем, кто внутри, понадобится защита.
Всю дорогу, ведущую на рынок, занимали демонстранты, колыхались алые знамена. Повернувшись спиной к ментам, бойкая женщина незапоминающейся наружности орала в рупор:
— Милиция — с народом! Не допустим беспредела! Всю власть — советам! Нет незаконному захвату власти!
Я наблюдал со ступеней, стоя возле мента.
— Долой Ельцина! — крикнула женщина и принялась скандировать, то вскидывая кулак над головой, то опуская его, как дирижер: — До-лой! До-лой!
Она смолкла, но толпа продолжала слаженно кричать — координаторы работали хорошо. Всего тут от силы была пара сотен человек. Массовку создавали зеваки, пытающиеся протолкнуться к рынку.