Вперед в прошлое 6
Шрифт:
— Ну-у… — протянула Любка, не понимая, чего все смеются.
Громче всех заливалась подошедшая Заячковская, она промокла до нитки, стоячая челка прилипла ко лбу, но случившаяся катастрофа не мешала ей веселиться.
— Че смешного? — разозлилась Любка. — И пойду!
— Прекратите, — обратился я к Памфилову, он прыснул в кулак и сложился пополам.
Инна наградила Денчика взглядом, полным негодования, и он подавился смехом, посерьезнел и устыдился. Но на самом деле Подберезная не сочувствовала Желтковой, она собиралась уговорить Любку взять магнитофон и поработать шпионкой. Теперь же Желткова расстроилась,
Прибежала обильная формами математичка, открыла дверь в кабинет и ускакала по своим делам. При богатырских габаритах перемещалась она всегда стремительно, чаще бегом, и младшеклассников сдувало потоком воздуха, как мопедистов — от разогнавшейся фуры.
Мы расселись по местам, заговорщицки переглядываясь. Класс ни о чем не подозревал. Белинская рассказывала кашляющей в кулак Поповой что-то очень-очень важное, женское. Баранова просматривала учебник. Райко высыпал на парту пригоршню жвачек, распаковывал, доставал вкладыши и разрывал на мелкие кусочки. Заславский глядел на него волком и готов был убить — нет чтобы раздать, а он с жиру бесится, добро переводит!
Барик и Плям оторвали крылышки двум мухам и устроили бега, подгоняя насекомых ручками. Карась наблюдал и азартно болел за муху Барика.
Вернулась Инночка за три минуты до звонка и принялась тереть доску, всю в белых разводах.
Дождь продолжал лить. Гремело, сверкали молнии, и — ни мысли об учебе, только о том, чтобы дождь закончился. Но, похоже, Джусиха с Громовержцем на короткой ноге, или просто дала взятку раньше меня.
Потому на химии, чтобы отвлечься и не психовать, я вызвался к доске. Рассказывал долго и красочно, так увлекся, что не сразу заметил бегающий по доске солнечный зайчик. Только шагая к своей парте увидел в руках Гаечки зеркальце. Посмотрев за окно, улыбнулся солнцу, выглянувшему в разрыв туч. Только бы они снова сгущаться не начали!
Но к концу второго урока тучи посветлели, и разрывов стало больше. Значит, погода на нашей стороне, и надо действовать! В предвкушении сердце забилось чаще. Наши оживились, зашептались, а я думал о том, что перед походом в столовую нужно пробежаться по классам и оповестить союзников, что на пикет выходим сегодня.
Потому, как только прозвенел звонок, я послал Денчика за Мановаром, Раю и Инну — к девчонкам-«вэшкам», Илью — за Наташкой, та должна привести бучиху Ольгу. Сам рванул сперва к Алисе, потом — к Яну и Борису. На все ушло пять минут. Какая классная вещь — телефоны из будущего! Написал в месседжере — и никуда бегать не надо.
В столовую я пошел один, младших оставил обрабатывать одноклассников, чтобы подбили их прийти на митинг. За нашим столом, помимо членов клуба, уже был Мановар, бил копытом, требуя подробностей, Памфилов его просвещал и инструктировал. Потом явился лопоухий пацан, который вчера был с Каюком, сам Юрка в школу так и не пришел.
Почему? Решил не рисковать и не портить себе репутацию? Или заболел? Хорошо, что есть Алиса, которая может хоть как-то проконтролировать процесс, вроде у нее наладились отношения с одноклассниками.
Спустя минуту прибыла Ольга-бучиха из десятого, Наташка и рыжая Ирка Чечурина из одиннадцатого.
Мы столпились за столиком у колонны, к нам протолкнулась Желткова со стаканом кефира и Карась.
— Вы поговорили с одноклассниками? —
— Еще нет, — отчиталась Ольга. — Тупо не успела.
— И я — нет, — сделал виноватое лицо лопоухий.
— Зато я поговорил, — улыбнулся Мановар. — Вместе со мной нас четверо, почти все пацаны нашего класса.
— Звягу тоже бери, — посоветовал Памфилов. — Мы ж нашего чешуйчатого берем. — Он дал Карасю леща, тот, выпучив глаза, бросился на обидчика.
— Хватит! — рявкнул я, и они разошлись, Карась — источая ненависть и едва ли не выпуская пар из ноздрей.
— Итак, сейчас вам надо поговорить со своими: одноклассниками, братьями-сестрами, нас должно быть много, так растут шансы на победу, — продолжил я. — Скажете, что пикет состоится сегодня, чем раньше они будут возле гороно, тем лучше.
— А сами-то вы когда туда? — спросил Мановар.
— После второго урока.
Я вырвал из тетради листок и написал адрес гороно, куда следовало подъехать, на всякий случай — на какой остановке выходить. Помнится, без памяти взрослого я плохо ориентировался в городе: ездить туда было особо незачем, а шататься по чужим районам опасно, можно и огрести от парней, что ищут драк, вот и ограничивался мой мир одним нашим поселком.
К нам подбежала Алиса, опасливо кивнула Ольге.
— Я со своими поговорила, – отчиталась Наташка, — шестеро придут.
— С тобой семеро, – уточнила Чечурина.
— Круто! — оценил Наташкины коммуникативные способности Мановар.
Сестра оглядела собравшихся — как по головам пересчитала, — потерла руки и торжественно объявила:
— Всем, кто придет — жвачка! То есть от меня подарочек. Так и передайте тем, кто боится.
Это уже нехорошо, получается проплаченная акция, а не честный пикет. Но отчитывать сестру при всех я не стал, тем более она уже пообещала вознаграждение, и получится, что плохой я зажимаю подарок. Зато какая вовлеченность! Она ж свой товар собирается раздавать! Целый блок жвачек. Вот так у политических сил появляются спонсоры, интересы которых лоббируют депутаты. Все у нас по-взрослому: будут и те, кто с нами от души, и охочие до тусовок и халявы.
Я еще раз объяснил, зачем мы собираемся и что будем делать, пообещал журналистов и напомнил:
— Мы любим Маркушина. Поняли? Почему любим? Потому что он честный. Джусиху хотим убрать, потому что она оскорбляет и бьет учеников.
— А у меня взятку вымогала, — напомнил Мановар.
— Вот и это скажи.
Карась вылупил и без того выпуклые глаза и попытался что-то сказать с набитым ртом — видимо, хотел поделиться, как схлопотал по лицу — брызнули крошки в стороны, попали Алисе в волосы, она взвизгнула, едва не расплескав кефир, который вместе с пирожком выдавали малообеспеченным.
Гаечка помогла ей вытрясти крошки.
— Через пять минут урок, — проговорил Илья и залпом допил компот. — Пора расходиться.
Наша мафия покинула стол первой.
И тут до меня дошло, что я забыл кое-что важное. Мы собрались записывать Джусиху, а значит — выводить ее на конфликт. Члены клуба проинструктированы, что надо разговаривать с ней как можно более корректно, но есть же еще Плям и Барик, которые могут все испортить. Да тот же Карась может послать ее в пешее эротическое путешествие или начать хамить.