Вперед в прошлое 7

Ратманов Денис

— Я знаю, что ты бомжуешь. Ночью заморозки, ты только из больницы, ну и вот…

— Но я ведь тебе никто!

— Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый, — процитировал я в который раз.

— Спасибо. Огромное человеческое тебе спасибо!

И что это значит? Он слезы, что ли, побежал прятать в ванной? Влад чиркнул спичкой, зажигая газ, поставил чайник на огонь.

— Насчет денег не волнуйся, отдашь, когда сможешь. Но дальше — все сам.

Влад сморщил нос, мотнул головой.

— Конечно. Просто…

ты не представляешь… ты меня просто спас, когда все свои, то есть те, кого я своими считал — друзья, родственники, любовницы — шарахаются, как от зачумленного… Никогда не думал, что буду в такой жо… в общем, попаду в трудную жизненную ситуацию. И знаешь что? — Он вскинул голову. — Что бы ни случилось, ты можешь на меня рассчитывать, я тебе жизнью обязан.

— Рад, что тебе понравилось. Обживайся, тут есть все необходимое. Но завтра и правда надо сходить на рынок, присмотреть тебе торговое место, и ты мне нужен на переговорах с администрацией.

— Во сколько? — с готовностью спросил он.

— В три. Давай на Таганке что-нибудь поищем. Место оживленное, там птичий рынок и должны быть овощные ряды. Прямо на станции и встретимся.

А еще где-то там торгует Виталя, который меня всему этому научил. Посмотреть бы на него молодого!

Влад перебрал продукты, высыпал в блюдце галетное печенье.

— А это… Это ведь тоже денег стоит! И вещи на матрасе — это мне?

— Ну а кому еще?

— А дальше я сам. — Влад сжал кулак. — Мне всего-то опора нужна была, чтобы оттолкнуться, и теперь она есть.

— Вот и славно. До завтра, Влад! Извини, бежать надо, меня ждут.

Олег там, наверное, все распродал и околел. Захватив свою лампу Аладдина и сунув икону в рюкзак, который от постоянной носки выцвел и поистрепался, я собрался бежать на электричку, но Влад сказал:

— Давай я с тобой. Во-первых, соли нет, надо купить, во-вторых, район опасный, видел, какие тут чудовища обитают?

Словно подтверждая его слова, в коридоре хлопнула дверь, донесся женский крик, звуки борьбы.

— Женя! Женя-я-я! Перестань, ты его убьешь!

Еще хлопок двери, и другой возглас, женский, командирский, как у тетки Чумы:

— А ну пошли к себе, черти! Милицию вызову!

Вспомнились гопники, с которыми пришлось сцепиться, и возражать я не стал.

На торговую точку я попал только в полшестого. Свернув торговлю, Олег сидел на ящике, ждал. Увидев меня, подался навстречу и отчитался:

— Еще тринадцать штук. Вот. — Он отдал деньги и протянул листок, где написано, чего и сколько он продал.

Я отсчитал ему зарплату и сказал:

— Извини, задержался.

Тряхнув деньгами, Олег как-то грустно улыбнулся.

— Да брось. Я не в обиде, это раз, два — ты так торопился, что я не успел кое-что сказать, — он скривился, помолчал немного, огляделся и продолжил тише: — Труп кавказца-наркомана нашли в лесу. Пальцы переломаны, глаз выколот… Такие

дела.

— Так и думал, — вздохнул я. — Надеюсь, ты отцу про заинтересованность Алекса ничего не сказал?

Олег проигнорировал мой вопрос, его волновало другое.

— Вот скажи, Алекс ведь знал, что так будет, да?

— Не в деталях, — ответил я.

— А парням что сказать? И можно ли?

— Можно, это факт. Скажи, типа, доигрался гад, допрыгался, туда ему и дорога.

Глава 33

Говорить буду я!

В четверг торговлю я начал пораньше, в два дня уже свернулся и побежал встречаться с Владом на станции Таганская, насвистывая одноименную песню «Любе».

Но Влад сказал мне, что «Птичка» — место, возможно, и перспективное, но до него от метро пилить и пилить, а это не вариант с грузом. Из более-менее адекватных вариантов — Рогожский рынок: и от Казанского недалеко, и от нашей Калининской линии метро.

Я-взрослый не знал, какая судьба постигнет этот рынок. Наверное, или снесут и построят торговый центр, или на его месте вырастет очередная «свечка». Когда Виталя рассказывал про птичий рынок на Таганке, который, оказывается, расположен черт знает где, у меня закралось подозрение, что он путался в названиях, именно Рогожский и имелся в виду. Виталя говорил, много где пробовал стоять со своим товаром, но именно сюда хаживают богатые горожане и даже иностранцы, отсюда большой спрос на экзотику и дорогой товар.

Ну а расположение Рогожинского рынка оказалось идеальным. Правда, перед ним раскинулась стихийная торговая площадь из ящиков и картона, где чего только не было, в том числе товар с юга. Не удержавшись, я подошел к усатому мужику с виноградом и спросил:

— Почем «кардинал»?

— Полторы тысячи за килограмм, — ответил дядька с выраженным южным акцентом. — «Молдова», вот, по тысяче.

«Молдова» была мелкая, битая осой — не то что у меня.

Влад аж закашлялся, а я ощутил себя не мерзким спекулянтом, а спонсором, облагодетельствовавшим Перово. Восемьсот рублей за виноград — похоже, самая демократичная цена в Москве, при том, что и так наценка чуть ли тройная.

— Понял, да? — сказал я Владу, когда мы чуть отошли.

— Совсем от наглости опухли, — буркнул он, но приободрился. — То есть если продавать груши и виноград по тысяче с копейками, будет улетать.

Воодушевившись, он запорхал от торговца к торговцу, как пчела с цветка на цветок, принося мне нектар… нет, просто бальзам информации. Груши, те, которые были по восемьсот у меня — тысяча триста, затрапезные — по восемьсот. Инжира нет ни у кого.

Ой, прав был Виталя! Толкаясь среди покупателей, я невольно выискивал его взглядом. Сколько ему сейчас? Он 1968 года рождения, то есть — двадцать пять лет. Молодой полный сил красавец с огромными планами на будущее.