Вперед в прошлое 8
Шрифт:
Здесь с двух сторон были оживленные автомобильные дороги, гудели моторы, шелестели шины, и крики, которые гасились стенами пассажа, едва долетали.
По улице шли ни о чем не подозревающие люди. Мы с Наташкой, отделенные от пассажа забитой парковкой, вслушивались в звуки, но ни криков, ни выстрелов больше не было.
И тут по ступеням, где обычно стоял валютчик, сбежали трое вооруженных людей в балаклавах, с мешками, набитыми награбленным. Оба-на, так их трое было? Один достал рацию, что-то крикнул, и подъехала белая «копейка» без номеров.
Через полминуты, как они скрылись с места преступления, донесся вой сирен, и прибыли две милицейские машины: «бобик», откуда высыпали парни в брониках, с автоматами и в касках, и белая «шестерка». Своевременное отступление преступников наводило на мысль, что их предупредили. А может, просто кто-то был на шухере и, как только появились ментовские машины с проблесковыми маячками, оповестил подельников по рации.
— Как думаешь, эти же бандюки выгнали нас из подвала? — спросила Наташка, глядя, как вооруженные милиционеры выбегают из «Уазика», а командир дает им команду заблокировать выходы.
— Вероятно, — кивнул я.
Первым порывом было побежать к ним, сказать, что налетчики уехали, и правильнее не прочесывать рынок, а догонять их, но я понимал, что профессионалам хватит минуты, чтобы оторваться от ментов и запутать следы.
Наверняка белую «копейку» угнали за полчаса до операции, а сейчас бросили, и налетчики уже пересели в другую тачку или рассеялись по городу.
Плохо, что никто не видел лиц.
— Постой тут, посторожи мопед, я — искать наших.
Тревога немного отпустила, я понимал, что подростки никого не интересуют потому, что они с большой вероятностью нищие, а вот продавцы кожаных курток — другое дело, у этих деньги точно есть, и немалые.
Поднимаясь по ступеням, где стоял валютчик, я увидел капли крови и небольшую лужицу. Тезку было жаль. Очень надеюсь, что он ушел невредимым и не лишился выручки.
Навстречу ментам хлынули напуганные люди. Я остановился возле сержанта с автоматом, прижимаясь к стене в проходе, где четверым разминуться сложно. В толпе больше шансов потеряться, а здесь мимо меня не пройти.
Первым я увидел Минаева, целого и невредимого, но грязного, схватил его за руку, притянул к себе, отмечая, что рюкзак с товаром при нем.
— Цел? — спросил я, Минаев кивнул.
— Видел кого из наших?
— Н-не… Пам… пам…
— Иди к Наташке, увидишь ее со ступенек, она с мопедом напротив них, жди там.
Памфилов сам подошел к нам и воскликнул, глядя на милиционера:
— Что за фигня? Что за кипеш ваще?
— Потом. Идите к Наташке, она напротив ступенек.
— Так что было-то? — Памфилов вертел головой, ничего не понимая. — Чего все ломанулись? А орать так чего?
Похоже, налетчики до центральных рядов, где нищеброды торговали овощами, так и не добрались, решили бомбануть более богатых челноков.
— Иди, давай, — скомандовал я. — Натка
Снова завыли сирены, и мимо нас побежали медики с носилками. Даже отсюда было видно, что остановились они возле точки кавказца, которого ударили в челюсть. Памфилов с Минаевым побрели прочь. На ступенях замерли и вытянули шеи, Ден инстинктивно сделал шаг назад — наверное, увидел, как выносили труп из пассажа, а может, его удивило количество ментов.
Больше никто из наших не вышел. Скорее всего, Гаечка и Чабанов воспользовались другим выходом и ждали нас со стороны городской администрации, там, где оптовый стихийный рынок, и стояла наша поставщица Мариам на своем «москвиче».
На милиционере повисла плачущая армянка, которая что-то неразборчиво забормотала на плохом русском. Сосчитав до ста, я покинул пост, увидел наших: Наташку, Минаева и Памфилова. Гаечки с ними не было.
— Кто-нибудь знает, где Саша? — спросил я.
Все замотали головами.
— Испугалась и домой уехала? — предположила Наташка. — А Чабанов цел?
Прямо к центральному входу подъехала труповозка, с рынка вынесли два тела. Еще троих — из пассажа.
— Пять жмуров, охренеть, — пробормотал Памфилов, ему, видимо, все уже рассказали.
— Ждем Сашу? — скорее велел, чем спросил Минаев. — Вдруг с ней что-то случилось? Я сгоняю гляну…
— Стой! — схватил его за руку я, хотя самому хотелось сделать хоть что-нибудь. — Если останемся на месте, вероятность, что она нас найдет, выше.
Гаечка появилась не из центрального входа, а, пошатываясь и обхватив себя руками, шла со стороны автомобильного въезда. Заметила нас, поправила переброшенный через плечо рюкзак и побежала. Поравнялась с нами и оцепенела.
— Ты как вышла? — спросила Натка. — Через второй вход?
Саша мотнула головой.
— Н-нет, еще один в-выход. Рыбный магазин. Вещи. Там! — Она махнула в сторону автовокзала, на запад. — Д-думала, проскользну. — Саша протяжно всхлипнула, зажмурилась. — Они убили мужчину! Забили насмерть. Он… он… денег не хотел давать. А я лежала на полу. Его били прямо возле меня…
Не сдержавшись, Саша повисла у меня на шее и разревелась, ее трясло. Мы с Наташкой переглянулись.
— Все позади, тише, — прошептал я, проводя ладонью по ее спине и ощущая дрожь разгоряченного девичьего тела, от которого исходил душный взрослый запах духов, очевидно, маминых.
Димон Минаев поставил рюкзак к ногам, вытащил термос и предложил Саше, которая его не слышала.
— У меня чай есть, будешь?
— Наливай, — скомандовал я.
Гаечку трясло еще с минуту, а потом ее объятия ослабли, и она отстранилась. Минаев протянул ей налитый в крышку термоса чай.
— Идем искать Чабанова, — сказал Димон.
Огибая рынок, мы направились к месту стихийной торговли, где я встречался с сиротами на бетонных плитах.
Димон Чабанов был там, сидел на плитах, болтая ногами, поглядывал по сторонам. Вскочил, увидев нас, помахал рукой.