Вперед в прошлое 8
Шрифт:
— Тебе достаточно знать, что от ментов поступила информация о том, что «славяне» в городе. Наши все, их было пятеро, забыв о разногласиях, собрались в загородном доме, чтобы обсудить проблему. Итог — шесть трупов, пятеро раненых, из них двое тяжелых.
Помолчав немного, он продолжил:
— Работали профи, вооруженные АК, у них даже гранатомет был!
— Не удивлюсь, что они заявятся на похороны и перестреляют всех, кто пришел, чтобы некому было мстить, — проговорил я.
— Это вряд ли… — сказал валютчик, обернулся к окликнувшему его подростку — встрепанному,
Воровато оглядевшись, тот встал на цыпочки, что-то зашептал, но Павел отрезал:
— Нет. Проваливай, а то ментов вызову.
Сплюнув под ноги, парень удалился, подергиваясь при каждом шаге. Ясно, наркоман. Возможно, героиновый. Мне вспомнилось про кодекс чести валютчиков: не обижать стариков, ничего не брать у детей, которые с большой вероятностью стащили ценную вещь дома, не сотрудничать с ворами.
Пока он разбирался с подростком, потом — отсчитывал деньги пожилой женщине, нашедшей его и в непривычном месте, я отыскал взглядом встревоженного Илью и показал ему «ок». Он сразу расслабился и отошел подальше от стоянки, где устал уворачиваться от торговцев с баулами и грузчиков.
Закончив с клиенткой, валютчик крикнул напарнице:
— Лена, иди в машину и жди там. На полчаса задержусь.
Девушка кивнула, с интересом глянула на меня, собрала таблички с надписями «Куплю валюту, золото, награды» — и пошла прочь. Валютчик подвигал ушибленной челюстью, огляделся и спросил:
— Ты сильно спешишь?
Чего он хочет? Неужели… И опять на меня напал столбняк! Как же это мешает! Когда этим телом управлял взрослый, такого не было. Раз он победил страх, то и я смогу. Главное — продолжать есть кактус, тогда со временем он покажется мышке не таким уж и колючим. Но скорее она поймет, как подступиться к кактусу так, чтобы колючки не мешали поеданию.
— Если надо, задержусь. Только друга домой отправлю, — ответил я.
— Здесь не лучшее место для разговора. Отправляй друга, и пойдем в кафе. Расскажешь все, что знаешь.
— Хорошо, — кивнул я.
— Жду здесь. — Валютчик скрестил руки на груди.
Видя, что я спускаюсь по ступенькам, Илья рванул навстречу.
— Ну, что?
— Все нормально. Поезжай домой, мне надо задержаться.
— Это не опасно? — забеспокоился он.
— Пока нет. Потом расскажу… Наверное. Если будет можно.
Другой на его месте клянчил бы: «Ну расскажи! Ты мне не доверяешь» — Илья все понимал. Он знал про память взрослого и о том, что есть вещи, которые безопаснее не знать. Потому просто положил руки мне на плечи, заглянул в глаза:
— Паша, осторожнее, пожалуйста.
Вспомнился тот утренний бандит, и снова засвербело в памяти: где же я его видел?! Ну вот почему не рискнул подойти поближе? Мучайся теперь.
— Я не собираюсь рисковать, — уверил его я.
Соврал? Рискую я, да еще как! Всевозможные страхи прятались меж извилин, скалились, нашептывали всякие ужасы, что меня сольют «славянам», и тогда нам всем хана. Как сольют? Как-нибудь. Случайно, крыса сдаст — да мало ли…
И еще не поздно на все забить, скрыться, залечь на дно. Так я буду целее. Пусть бандиты
Будто наяву небо перечеркнул инверсионный след, который я видел и в реальности, и на экране — десятки раз.
Нет, разница есть. Эти живут по понятиям, не занимаются похищениями с вымогательством, я не слышал, чтобы с кем-то поступили, как с несчастными Филимоновыми. А сколько тех Филимоновых будет, когда «славяне» воцарятся в моем городе? К тому ведь все идет.
Я не имею права не рисковать, нравится мне это или нет.
— Надеюсь, что не будешь, — с сомнением сказал Илья. — Ну, я пошел. Дай пять!
Мы хлопнули друг друга по ладоням.
— Удачи! — бросил Илья уже на ходу, а я вернулся к ожидающему меня валютчику.
Мы молча спустились по ступеням и направились в сторону набережной.
— К черту кафе, — сказал валютчик, когда мы пересекали парк, кивнул на скамейку. — Давай здесь.
Мы уселись, и, поставив рюкзак сбоку, я начал методично рассказывать все, что знаю про «славян». Павел слушал, и с каждой минутой лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Особенно он заинтересовался налетом на рынок. А когда я сказал, что мой знакомый видел, как налетчики из «копейки» пересели в «Сабурбан», аж подпрыгнул на скамейке.
— Только не говори, что не запомнил номер!
— Он был заляпан грязью…
Валютчик виртуозно выругался, я перебил словоизвержение:
— Но этот же джип появлялся возле нашего отжатого подвала, номер я запомнил.
— Есть где записать? — засуетился Павел. — И адрес напиши, где их лёжка.
И вот теперь мне стало действительно страшно, потому что, раскрыв адрес Илюхиного дома, я проведу ту самую красную линию, и линия эта будет прочерчена кровью. Придвинув к себе рюкзак, я замер. Опять заколотилось сердце, захотелось сорваться с места и дать стрекоча.
— Ну-у? — протянул Павел.
Вспомнился Алекс, пропавшие гопники, которые изнасиловали его сестру. Он смог. Наверное, ничто не дрогнуло, когда сдавал их отцу.
Соберись, тряпка! Хотелось отвесить себе пощечину. Еще больше хотелось вытребовать гарантии безопасности для себя и друзей, но я отлично понимал, что их никто не даст.
Непослушными пальцами я расстегнул молнию рюкзака, вырвал лист из потрепанной тетради — получился огрызок, а не лист. Написал номер джипа и, немного поколебавшись — адрес дома. Отдал лист валютчику. Он повертел записку в руках, аккуратно сложил и сунул в карман.
— У тебя есть телефон? Вдруг ты понадобишься, и придется позвонить.
Этого только не хватало! Хотя если захотят найти — и так найдут. Поздняк метаться.
— Давай лучше я тебя наберу в условленное время… А… зачем? Понадоблюсь — зачем?
Павел ухмыльнулся.
— Отчитаюсь о проделанной работе, ясное дело. Вдруг вопросы появятся.
— Я правильно понял, что ты передашь информацию заинтересованным лицам? — уточнил я и добавил: — Мне бы не хотелось во всем этом участвовать. Нет, не так: я не буду в этом участвовать.