Вперед в прошлое 8
Шрифт:
— А хрен знает. Я спал уже.
Получается, Гоги прислал своих людей, те выдернули Борецкого-старшего, и… Судьба его неизвестна. Ну да, ночью грузинский босс выяснил все, что я ему сказал, отблагодарил меня и… И скоро начнется большая охота, будут находить трупы в лесопосадках, или в домах, или вообще не будут находить.
Я передернул плечами при мысли о том, что выложил все, что знал, Олегу Войтенко. Будет ли это иметь последствия? Все зависит от того, как быстро уберут предателя… Или не от этого зависит, и в принципе бояться нечего: я — сын мента, менты знают про «славян»,
Тем более, судя по всему, узнав, что «засвечены», селюки покинули город. Стоит ли рисковать головой из-за мошки, к тому же ментеныша? Ответ: нет. Но паранойка все равно не давала покоя.
— Так че, когда? — вернул меня на землю Барик.
— Завтра в полдевятого, — сказал я, — под нашей шелковицей. Все, я поскакал. До завтра!
День прошел в беготне: купить краску и отвезти Борису. Запечатать конверт намертво, метнуться к бабушке, оставить его там — уверен, что она не станет его вскрывать, а вот у мамы наглости хватит, я заметил, что два моих ящика в письменном столе она перетрясла — видимо, искала улики моей преступной деятельности. Хорошо, что тетрадь, куда я вписывал доход и траты, у меня в рюкзаке, который я не выпускаю из рук. Он уже не черный, а светло-серый, выгорел на солнце. Чувствую, он в очереди на обыск.
Что удивительно, бабушка не стала меня отчитывать, усадила за стол, попросила быть осторожнее и закормила до полусмерти, а потом я поскакал домой, думая о том, что происходит на невидимом мне бандитском фронте — вместо того, чтобы наконец расслабиться. Как же здорово было бы просто выключить определенные мысли!
Рынок я постарался проехать побыстрее, словно Олег мог как-то узнать о моем разговоре с Чиковани. Остановившись у светофора, я глянул на столб, залепленный объявлениями, и мысленно дал себе подзатыльник. Совсем из ума выжил! Забыл, что пообещал Каналье написать и расклеить объявления.
По-любому, надо ехать к нему, потому что текст он мне не набросал — женщина отвлекла, а меня — мысли о Гоги. Ну, хорошо хоть не один я осел.
Так я и сделал: развернулся и направился за город к Каналье.
Он стоял в яме, ковырялся в «москвиче».
— Привет. — Я сел на корточки, чтобы видеть его. — Ты текст мне не написал, и зарплату будущих рабочих мы не обсудили.
Руки у Канальи были в масле, лицо тоже — с черными, как у трубочиста, разводами.
— Тысяча, — сказал он, не глядя на меня.
Еще один скупердяй! Деду устал доказывать, что надо стимулировать сотрудников материально.
— Ты бы пошел за тысячу? — спросил я. — Буду платить им тысячу.
Каналья развернулся ко мне и продолжил:
— Это наши деньги. Мне не хочется их терять.
— Мы ж поровну делим прибыль? — напомнил я. — Вот и расходы разделим поровну, много ты не потеряешь. Просто представь, кто к тебе придет за тысячу. Или алкаш, или кто-то безрукий, или отчаявшийся. Отчаявшийся перетопчется и уйдет на вольные хлеба, потому что смысл раком стоять за тысячу? А время ты на него потратишь, секреты все раскроешь.
Признавать мою правоту Каналья не спешил, ответил вопросом на вопрос:
— И что ты предлагаешь?
— Тысяча — на испытательном сроке, пока ты не поймешь, подходит человек или нет. Это не больше недели. Если подходит, но недостаточно навыков, зарплата увеличивается до полутора тысяч. Когда он сможет ремонтировать самостоятельно, будет получать пятьдесят процентов от стоимости работ.
Каналья округлил глаза:
— Половину моей выручки?
— Нашей выручки. К магазину он отношения иметь не будет. К тому же ты не сможешь объять необъятное и все успеть. Люди будут приезжать, узнавать, что надо ждать много дней, и находить других ремонтников. А так помощник принесет тебе дополнительный доход.
Почесав нос, Каналья выругался, уставился на грязную ручищу. Я продолжил:
— Хорошо зарабатывать будет только тот, кто хорошо работает, и ты будешь выбирать работников, а они будут дорожить местом. Разве не разумно? Косячников отсечешь сразу. Ты ведь уже еле справляешься.
— На сто пятьдесят тысяч я пошел бы, — задумчиво протянул Каналья.
— И столько же ты заработаешь, давая заработать другому, — улыбнулся я — кажется, меня поняли!
Но теперь у бизнес-партнера возникли сомнения другого рода.
— А если он поймет, что самому можно нехило зарабатывать, и откроет свою мастерскую?
— Он нам не конкурент еще много лет, — ответил я. — Потому что у нас все включено: тут тебе и запчасти, и ремонт, вообще не надо голову себе морочить. Это огромный плюс для клиента. Потом таких магазинов при мастерских появится много, а пока никто просто не знает, что где искать. К тому же никто не заставляет тебя учить рабочих чинить иномарки, пусть это будет чисто твоим козырем.
Подумав немного, Алексей сказал:
— Эльза Марковна учится водить машину. Не нравится мне эта затея. Лучше бы водителя наняла. Все-таки возраст, сложно ей дается процесс.
— Потому что жадность — порок.
Придется мне еще и водителя искать, объявления клеить. Что ж, этим сегодня и займусь.
Домой я попал в обед и, поскольку был сыт, сразу засел за объявления. Писал на целом тетрадном листке черным фломастером, внизу было четыре отрывных номера телефона. Текст выглядел так:
«В частную автомастерскую требуется автослесарь. Зарплата — до 7000 в день, выплата ежедневно. Карьерный рост. Обращаться по адресу: Загородное шоссе, д. 14. Либо звонить по телефону (мой номер), строго с 20.00 до 22.00».
Семь тысяч я написал красным фломастером. По идее, соискатели должны в очередь выстроиться. Пока писал, включил телик, канал, где местные новости: вдруг на похоронах Войтенко что-то случилось. Но в эфире была тишина, обсуждали отключения воды и света, пробки в промзоне и завершение сезона сбора винограда. Пришел Боря, помог мне с объявлениями, а вот клеить отказался даже за деньги — постеснялся. Пришлось самому ехать в центр, туда, где ходит много людей, сдирать напластования предыдущих объявлений о сдаче квартир, продажах шуб, телевизоров и видиков и цеплять свое, видное издали.