Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2
Шрифт:
— Выведывать, — машинально поправил Мазур. — А что я вообще говорил?
— Вы несколько раз повторяли одно и то же, — сказала Белль. — С пьяными людьми это бывает, я знаю на себе, когда перебралась на вечеринке по случаю получения офицерских погон. Вообще-то и сейчас следовало бы, как у вас говорят, умыть...
— Обмыть, — машинально поправил Мазур.
И только теперь обратил внимание на ее погоны: там, кроме двух поперечных полосок — красовалась уже не одна золотистая пятиконечная звездочка, а две. Лейтенант-коммандер, то есть капитан-лейтенант по-нашему. Ну да, военная бюрократия не дремлет. Адъютант адмирала должен находиться в звании не меньше, чем лейтенант-коммандера. Не зря адъютант президента,
– Поздравляю, Белль, - сказал Мазур, указав глазами на ее погон. – Так ты и меня скоро обгонишь.
— У нас в военном флоте никогда не было женщин- адмиралов, — грустно сказала Белль. — Боюсь, и мне нарушить традицию не придется... А вот в сухопутных силах есть сразу три женщины-генерала...
— Ну, любые традиции не вечны, — сказал Мазур. — Обмыть, действительно, следовало бы, но, боюсь, день у нас будет насыщенный... Так что же я все- таки говорил?
— Вы несколько раз повторили: «Но ведь все было не зря!» Иногда обращались ко мне словно с вопросом. Я вам поддакивала, — ее глаза смеялись. — Не дискутировать же было с вами в таком виде, к тому же я не представляла, о чем идет речь... Еще вы повторяли: «Они все — у Лунного Бегемота». И снова обращались ко мне за подтверждением. Я старательно подтверждала... — Она спросила с любопытством: — А кто такой лунный бегемот? Никогда о нем не слышала. И почему они все должны быть у лунного бегемота? Вы говорили с таким видом, словно очень на это надеялись. И кто это — все? Если это не секрет, конечно...
— Никакой не секрет, — сказал Мазур. —- Просто рассказывать об этом было бы слишком долго. Будет достаточно времени, расскажу... И это все?
— Нет, — сказала Белль. — Попозже, когда вы уже были очень хорошим, вы взяли гитару и сказали, что хотите петь романсеро. Я охотно согласилась — интересно было послушать русские романсеро. Правда, вы пели только одну песню, зато несколько раз.
— Несколько — это сколько? — спросил Мазур с некоторым смущением.
— Четыре, — сказала Белль.
Хорош, подумал он.
— Я даже запомнила мотив.
— Ну-ка, ну-ка... — сказал Мазур.
Он уже убедился, что музыкальный слух у нее отличный. Белль старательно насвистела мотив так, что Мазур сразу его узнал. Взял так и стоявшую у стола гитару, убедился, что струны не расстроены после вчерашнего окаянства, взял пару аккордов:
Лишь только бой угас,
звучит другой приказ,
и почтальон сойдет с ума,
разыскивая нас.
Нас ждет огонь смертельный,
но все ж бессилен он,
сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
десятый наш десантный батальон...
— Вот эта самая — сказала Белль. — Судя по тому, как яростно вы пели, это какое-то военное романсеро?
— Угадала, — сказал Мазур. — Тебе не понравилось?
— Мотив, конечно, бравурный... Только мне хотелось бы когда-нибудь послушать и русское романсеро о любви... Они ведь у вас есть?
— Конечно, — сказал Мазур. — Как только будет свободная минутка, обязательно спою. Что ты смотришь как-то странно?
— Сеньор адмирал... Вы не будете осерчать на меня за то, что я сделала?
— Заранее обещаю, что не буду, — сказал Мазур.
Пока он валялся в отключке, она могла сделать одну-единственную предосудительною вещь: порыться в его секретных бумагах. Вот только ни единой
Потупившись, Белль поведала:
— Когда вы... устали, я помогла вам лечь. Поставила вам минералку и накрыла покрывалом, потом... Потом достала из шкафа запасной комплект белья и застелила себе на этом вот диване. Будильник на телефоне поставила на шесть утра и тихонечко ускользнула. Поехала переодеться в мундир.
— Зачем? — спросил Мазур.
Белль улыбалась:
— Это Южная Америка, сеньор адмирал. Мне не хотелось вас компрометировать. Видите ли, если девушка приезжает к мужчине вечером, а потом уходит задолго до полуночи, о мужчине начинают сплетничать всякие разности. Мне не хотелось, чтобы о вас сплетничали. Конечно, так вела бы себя путанилья, которую вы не хотели оставлять на ночь, все было бы в порядке. Но здесь знают, что не путанилья, еще когда я оформляла вам номер, показывала удостоверение и спецпропуск...
— Ну, спасибо, Белль... — покачал головой Мазур. — Ты и в самом деле верный адъютант... — он спросил озабоченно: — А для твоей репутации ущерба не будет? Вот уж чего мне не хотелось бы. Я в прошлый приезд слышал о ваших жестких правилах: девица из благородного семейства не должна оказываться в спальне офицера. Вот наоборот — никакого компромата. Наоборот, освящено многовековой литературной традицией: романсеро, плутовские романы, пьесы для театра...
Белль засмеялась;
— Ну, это было двадцать лет назад. И потом, родители у меня не бедные, но понятие «благородное семейство» к ним никак не относится — дедушка был бакалейщиком в Барралоче. — Она улыбнулась не без грусти. — Знаете, получилось занятно. Младшая ветвь Рейнвальдов, бедная, когда сюда перекинулась... нет, перебралась, здесь разделилась на старшую и младшую. Владельцы шахт, генералы и сенаторы, так получилось, были как раз из старшей. А дедушка и его потомки остались младшей, небогатой. Это старшая вошла в высшее общество, а моя младшая так и осталась не особенно богатой, не аристократами... К тому же женщинам-военным прощают некоторую раскованность, эта традиция еще с прошлого века сохраняется...
Мазур хмыкнул:
— А здешняя обслуга не будет ухмыляться у тебя за спиной... или у меня?
— Вот уж ничего подобного, — серьезно сказала Белль. — Вам будут завидовать, а на меня смотреть даже с уважением: как-никак пленила адмирала, да еще иностранного...
Чертенок, подумал Мазур. Но очаровательный...
— Ну, спасибо, — повторил он. И серьезно спросил: — А на дуэль меня из-за тебя никто не позовет? Хотелось бы заранее подготовиться...
— Дуэли — тоже в прошлом, — сказала Белль, как ему показалось, с некоторой грустью. — Разве что где-нибудь в глуши... Прежняя романтика помаленьку исчезает и скоро исчезнет совсем... Я так подозреваю, не раньше, как женщин начнут допускать на боевые корабли.
— Интересно, а гражданских кораблей это тоже касается?
— Вот уж нет, — сказала Белль. —— На рыболовных траулерах плавает много женщин, и рыбачки одни, без мужчин, выходят в море на баркасах, — она фыркнула. — Знаете, у нас есть лентяи, пусть немного, которые так и сваливают рыбную ловлю на жен, а сами, как это... прохладятся на берегу.
— Прохлаждаются, — машинально поправил Мазур.
— Да, вот именно, прохлаждаются. Но настоящие рыбаки их немного презирают. Есть даже обидная кличка — не из тех, за которых тут насаживают нож в бок, но все же достаточно обидная... Вы знаете, я ведь несколько раз выходила в море на яхте. Отец не держит свою яхту, он считает, что это — забавы для благородных семейств, но несколько раз мы ездили на один из курортов Тукуманьи, и он нанимал там яхту. Мы уходили довольно далеко в море и ловили рыбу. Там, в Тукуманье, чудесные пляжи, не хочется и думать, что там могут высадиться гринго...