Вперёд в прошлое
Шрифт:
– Нет, он ни с кем и не говорил. Приедет с работы, поставит машину, запрет гараж и поднимается себе в квартиру.
– А не замечали ли вы что-нибудь необычного в его поведении?
Галина ответила, что ничего не замечала, и тотчас же спросила:
– А он что-нибудь натворил?
– Нет, - ответили ей, - на почте оказалась телеграмма, посланная Дмитрием Ивановичем до востребования на имя Степанова. Но за ней Степанов не пришел.
Было ясно, что обличенный властью человек врет. Не мог Гостюхин прислать телеграмму из другого мира. Лежала бы
Что же привело сыщиков сюда?
Оказалось, что я задал вопрос вслух. Оксана ответила:
– Может это по мою душу?
В это время начальник, к которому один из штатских обратился как к Виктору Николаевичу, спросил Галину таким тоном, который как бы утверждал: 'Вы же все знаете и все помните!':
– Но ведь кто-то должен же был присматривать за машиной!
– Да, я знаю, кто с ним дружил, - неожиданно подал голос не кто иной, как сам участковый инспектор Кадыров, и перешел на ритм заученного рапорта.
– Гостюхина часто видели вместе со Степановым Владимиром Борисовичем, корреспондентом 'Туркменской искры'. Этот молодой человек живет в восьмой квартире... Я уже к ним заходил. Его мать сказала, что он сегодня не ночевал, но забегал за ключами.
– Как не ночевать, - всплеснула руками Соня-апа, забыв от волнения о согласовании частей речи в предложении, - Володька рано утром здесь был с девушкой. Они смеятся у песочной ямы.
– Какой ямы?
– А вон там, где дети играют в песке... Качели катали, упали и стали сильно ха-ха!
– Как выглядела девушка?
Мы с Оксаной переглянулись.
– Точно, меня ищут?
– сказала она.
– Я подозревала, что мой родитель дал команду все время следить за мной. Вероятно, за нами шли еще из дома Распеваловой.
Мы прижались друг к другу. Модуль, тоже, казалось, сжался.
Глава 3. Вперёд, в неизвестность!
Безвременье... Говорят, что любовь - это полет в открытый Космос. Нам с Оксаной в буквальном смысле довелось висеть сначала на одном из промежуточных ярусов неба - в метрах тридцати над землей, и под нами был мой дом, старый дом, наполненный моим детством.
Но я уже был взрослым, познавшим женщин, пламенную любовь, а, значит, одно из главных предназначений пребывания в этом мире.
Словно боясь, что нас заметят, неосознанно стал быстро набирать высоту. Мы поднялись на десять тысяч метров, не испытывая ни недостатка кислорода, ни перепада атмосферного давления, хотя Земля стала показывать, что она круглая. Линия горизонта виделась слегка искривленной дугой.
– Достаточно?
– спросил я.
Оксана только кивнула головой.
Вид на землю с такой высоты заставил нас забыть обо всем. Мы показывали пальцами, стараясь угадать, где начинается Иран и где его столица.
– А вот там, на востоке Ташкент, - неожиданно вздохнула Оксана.
–
Конечно, надо было подняться еще выше, чтобы увидеть Ташкент, но я понимал, что забираться вверх опасно. Да и разве что увидишь! А вот как поведет себя машина времени в открытом космосе, не известно.
Но почему-то сказал:
– А вот там, на севере Москва.
– Да? Неужели Москва?
Я посмотрел на Оксану, которая ещё сильнее расцветала на глазах. Её лицо сияло счастливой улыбкой. Ну, а я, если посмотреть на меня со стороны, был похож на глупого ребенка, у которого появилась желанная вещь.
– Я немедленно хочу в Москву, - сказала Оксана, - показать тебя своим родителям. Я скучаю по ним.
– Как видишь, они, или кто-то один из них, в панике, - ответил я.
Но Оксана, казалось, не слышала меня.
– А мы можем оказаться в Москве?
– спросила она, посмотрев на меня так, словно я сказочный волшебник.
– Конечно! Закрой глаза! Аб-гырым-бырым-буром, вот и твой московский дом!
– Где?
Оксана открыла глаза.
Глава 4. Шпротка
Мы находились над столицей СССР в метрах трехстах от земли. Задать программу перемещения по набору слова 'Москва' было простым, секундным делом. Но модуль не был адресным бюро. Он завис точно над политическим центром города - Кремлевским дворцом съездов.
В Москве я никогда не останавливался. Несколько раз был пролетом в аэропорту. Один раз поездом и пересадка растянулась почти на день. Тогда я провел несколько часов в метро, устал только от одного посещения ГУМа. А сейчас мы в исторической цитадели страны. Все как на открытках - дворец съездов, брусчатка площади и дорожек. Царь-колокол и Царь-пушка.
Я не удержался и спустился к пушке.
Огромное такое изделие, отлитое в желании поразить одним выстрелом весь мир. Но она не стреляла, как и обладатели ядерного оружия в наше время не решались использовать атомные и водородные бомбы.
Машина села на траву, мы вышли, держась за руки. И не успели обойти пушку, поражаясь ее размерам, как увидели бегущих в нашу сторону двух военных, которые на ходу доставали пистолеты из кобуры.
Я схватил Оксану, и мы юркнули в модуль, который мгновенно поднялся метра на три.
Караульные в звании сержантов по инерции пробежали еще несколько шагов и остановились, растерянно оглядывая местность. Один присел, предпочитая найти нас под елями, а второй подпрыгивал, думая, что мы спрятались в жерле орудия.
– Васек, - сказал подпрыгивающий лейтенант, - ты что-нибудь понял?
– Ни х..я!
– отозвался Васек, приседающий.
– Что за хрень. Я же видел двоих, парня и девушку. Генка, не могли же они раствориться!
– Могли!
– сказал я из своего невидимого укрытия голосом заунывным и устрашающим.