Вперёд в СССР!
Шрифт:
НАЧАЛО ТЕСТИРОВАНИЯ: НЕ ПОЗДНЕЕ 18.00
Дальше был указан адрес.
— Почему вы думаете, что я не пройду тест? — отложив телефон, я посмотрел на маму.
— Твой отец был признан изменником Родины, — женщина выдержала мой взгляд. — Его расстреляли, когда тебе было четырнадцать. И теперь все мы имеем статус потенциально неблагонадёжных.
— Ты ненавидел тех, кто это сделал, — добавила Оля.
— И не смог показать хорошие результаты на предыдущих тестах, — вздохнула мать.
Чума.
Казалось
— А вы смогли? — задал я логичный вопрос.
— Оленьке ещё рано, — отрезала мать. — Тесты на лояльность идут с шестнадцати. А я… сумела сдать.
Я решил не спрашивать, как именно.
Сейчас важно другое.
— Расскажите про сто первый километр.
Родственники посмотрели на меня, как на идиота.
— Это выражение такое, — пояснила мать. — Тебе запретят проживать в крупнейших советских городах. Только захолустья и колхозы. Про Москву забудь, сынок. Ну, и менталисты будут с тобой общаться время от времени. Возьмут на карандашик.
— Мама, говори проще, — взмолился я. — Что ещё за менталисты?
— Менторы, умеющие влезать к тебе в голову, — сестра доела борщ, и мать встала, чтобы забрать у неё тарелку. — Одарённые. Те, кто умеет работать с пси-энергией. Даже не знаю, как объяснить. Это же все знают!
Женщина поставила перед Олей тарелку с картошкой, двумя крохотными котлетками и салатом.
— Понимаешь, сынок… Быть инакомыслящим в нашей стране непросто. Проверки на лояльность, телепатическое сканирование, программа переселения, негласные запреты. Завалишь тест — и твоему будущему конец.
Я молча доел борщ.
Второе оказалось по-домашнему вкусным, и я вдруг понял, что сильно проголодался. Смёл всё, что было, и попросил добавки.
А ведь я ничего не знаю о людях, которые меня приютили. Судя по всему, эта семья пережила в прошлом трагедию, которая здорово портит всем жизнь. Кем работает эта женщина? Работаю ли я? Или мой носитель где-то учится? Институт, ПТУ, академия? Вечерняя школа?
Взглянув на часы, я понял, что время поджимает.
— Где находится этот паспортный центр? Как туда попасть?
— Посмотри геолокацию, — посоветовала сестра. — К уведомлениям обычно прикрепляют.
Я снова полез в телефон, ткнул в иконку «ГЕО», и передо мной развернулась карта Москвы. Точнее — нашего района. Так и есть, я живу в Алексеевском. Наш дом обозначен зелёной точкой, КПЦ — красным крестиком.
— Масштабировать надо, — сестра перегнулась через стол и ловким движением раздвинула голограмму, увеличивая масштаб. Появились новые улицы, площади, железнодорожные линии. — Запускай маршрутизатор.
— Как?
Закатив глаза, Оля начала выводить в полупрозрачную плоскость какие-то опции. Между двумя точками пролегла пунктирная линия, а справа высветилась табличка с вариантами проезда на общественном транспорте.
—
Я посмотрел в левый верхний угол.
— Монорельсом доберёшься за сорок минут, — пояснила сестра.
— Отдохни, сынок, — посоветовала мама. — Настройся.
Честно говоря, я не знаю, чем мне поможет «настройка». Я не сталкивался со здешними менталистами и не знаком с их методами. Способности анимансера здорово выручили бы меня, вот только…
Я не чувствую энергию.
Всё заблокировано.
Поэтому и фамильяра не призвать — он попросту не воспринимает меня как своего хозяина. И от ментальных атак нет защиты. Значит, ослабить дух потенциального противника я не сумею.
Но в чём-то женщина права.
Надо осмотреться в этой квартире, привыкнуть к чужой жизни. Переварить случившееся. И выработать примерный план действий.
— И переоденься! — послышался голос женщины из кухни.
Квартира была просторной, трёхкомнатной. Очень светлой. Выйдя в прихожую, я застыл в нерешительности. Где моя комната? Надеюсь, мы не делим её с сестрой…
Что-то заставило меня пойти в дальний конец коридора и заглянуть в распахнутую дверь.
Бинго!
Кровать деревянная, шкаф встроенный. На столе — дисплей компьютера. Стационарного. Внизу системный блок, клавиатура и мышь в наличии. Внушительные колонки. Здоровенные наушники. Всё беспроводное, нет видимых подключений. Кресло-вертушка. Рядом с кроватью — гантели. На полках разные кубки, грамоты, дипломы…
Сомнений не осталось.
Это мужская комната.
Прикрыв за собой дверь, я направился к окну и несколько секунд наслаждался открывшейся панорамой. Город казался бесконечным, но в этой Москве было гораздо больше зелени. А ещё глаз цеплялся за эстакады наземных путей, органично вписанные в ткань столицы, необычные дома и памятники то ли вождям компартии, то ли неведомым первооткрывателям.
Над большим проспектом реяло голографическое полотнище.
Выполненная аршинными буквами надпись гласила:
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ МИРОВ — СОЕДИНЯЙТЕСЬ!
Каких ещё миров?
Я понимаю, 2050 год, но разве могли технологии продвинуться до колонизации других планет Солнечной системы? И там уже пролетариев к станку поставили?
В шкафу обнаружились вещи моего предшественника. Куртки и рубашки висели на вешалках, остальное было сложено в аккуратные стопочки и распределено по полочкам. Я не привык пользоваться чужим бельём, но… Это как бы теперь мои вещи. Будем перестраиваться.