Впереди - Берлин !
Шрифт:
Командующий понял намек Дынера и усмехнулся.
– За три последних месяца, с января, наши танки прошли с боями свыше двух тысяч километров и перекрыли гарантированные нормы жизни машин в полтора-два раза, - припомнил я.
– Так что армейские ремонтники, по существу, подарили армии целый танковый корпус.
– А сколько стоит один танк?
– заинтересованно спросил Дынера Катуков.
– Раньше стоил четыреста пятьдесят тысяч, а сколько сейчас - точно сказать не могу. Товарищи как-то подсчитывали итоги нашей работы. Худо-бедно, а
Катуков даже охнул, услышав такую невероятную цифру. А Дынер стал развивать свою любимую идею о всеобщей ответственности за жизнь танка.
– Как-то мы с членом Военного совета подсчитали среднюю продолжительность танка в разные периоды войны. В сорок первом-сорок втором годах танки жили всего двадцать процентов положенного срока, в сорок третьем году - семьдесят пять процентов, в сорок четвертом году - сто пятьдесят процентов, а в сорок пятом до двухсот процентов добираем. Побудут машины на "курортном лечении", еще сроку жизни им прибавим! Где же причина такого резкого скачка? Неужели только в качестве ремонтных работ? По-моему, не только в этом дело.
– А в чем? В механиках-водителях?
– спрашивает Катуков.
– Да, отдельные командиры так считают, мне приходилось слышать. По-моему, они просто сваливают с себя ответственность на своих механиков-водителей. А практически жизнь танка зависит и от подготовленности каждого члена экипажа; зависит и от десантников, которые берегут машину от фаустпатронов, но главное - жизнь танка зависит от грамотности командиров. Помните горький опыт в бригаде Стысина, когда два фашистских "тигра" уничтожили восемь танков из засады?
– Павел Григорьевич, ты все же не ответил на вопрос: чья основная заслуга в продлении жизни танков?
– Всего армейского коллектива. Но уж если говорить о ком-нибудь в первую очередь, то эта заслуга партийных и комсомольских организаций. Они не от случая к случаю, не только на технических конференциях, но ежедневно, ежечасно занимаются вопросами жизни машин. Так воспитали танкистов, что те даже в самых тяжелых условиях танк на поле боя не бросят!
Последние слова всегда уравновешенный Дынер поризнес с пафосом.
– Павел Григорьевич, ты когда о танках говоришь, - политработником становишься,- пошутил Катуков.
В это время мы подъехали к железнодорожной ветке, где стоял эшелон, составленный из больших товарных вагонов.
– Фронтовой подвижной ремонтно-танковый завод, - указал на него Дынер.
– Откуда он взялся, этот завод? Просто эшелон как эшелон,- притворился непонимающим Катуков, только глаза уже поблескивали. Но Дынера "взять на пушку" не просто. Подозрительно посмотрев на командующего, он доложил:
– Капитальный ремонт ему передал, а средний ремонт сами будем делать. К тринадцатому апреля будут готовы все танки.
До нашего армейского ремонтно-восстановительного батальона решили пройти пешком по лесной тропе. Навстречу
– Знаю, что я командующий, знаю, что вы командир, что вы армейский, что вы орденоносный, что вы и т.д., и т.п. Ну, здорово! Работайте, не отвлекайтесь, мы сами хотим все посмотреть. Что у вас вот там?
– Цех по ремонту пальцев, товарищ командующий. Генерал Дынер дал заказ на тридцать тысяч штук...
Надо пояснить, что гусеницы танков состоят из отдельных траков металлических пластин с несколькими парами проушин по бокам. Сквозь эти проушины пропускаются с обеих сторон траков длинные болты-"пальцы", скрепляющие все траки в гусеницу. Большинство повреждений в ходовой части машин возникало как раз в месте соприкосновения и трения проушин этих траков с пальцами.
Изношенные пальцы как раз и ремонтировали в первом из цехов. Осмотрели его. У станков склонились крепкие, здоровые бойцы в комбинезонах, окутанные клубами дыма и пара. Это - наши герои-ремонтники, армейские "бригады отличного качества".
– Это же не батальон, это настоящий завод!
– восхищался Катуков.
– Ошибаешься, Михаил Ефимович. Разница большая. Смотри, какие у нас богатыри работают, а на настоящих заводах в тылу таких сейчас не встретишь, там в большинстве подростки да женщины.
Катуков заинтересовался оборудованием цеха:
– Шабохин, а печи для закалки есть?
– Не имеем. Но надо будет - будем иметь, - отчеканил инженер.
Глядя на него, понимал: луну с неба достанет, если для работы понадобится.
– Стальные прутья очень подходят для пальцев, сталь не сухая, немного тянется.- И Шабохин даже пальцами потер друг о друга, будто с удовольствием растирая металл.
Показав в улыбке белые зубы, могучий сержант, у станка которого мы стояли, сквозь шум прокричал:
– Не только до Берлина - до Рейна танкисты дойдут, только скомандуйте! Гвардейская гарантия!
– Далековато смотришь, братец...
– Работаем без ОТК, как при коммунизме! Значит, наше слово верное!
– стоял на своем ремонтник.
Кругом кипела работа. Сварщики приваривали втулки на проушины, подсобники волокли и складывали в штабеля груды готовых траков.
– Дай-ка я им слово скажу,- говорит Катуков. Слово было коротким:
– Мы приехали с членом Военного совета своими глазами убедиться, сможет ли армия получить в сжатые сроки боевые машины для удара на Берлин. Своим трудом вы освобождаете массу транспорта, идущего с фронта и на фронт, и даете возможность труженикам тыловых заводов вместо запасных частей давать армии партии новых танков. А главное - вы экономите дорогое время для подготовки удара на Берлин. Сроки нам поставлены жесткие, отправлять заказы в тыл некогда. Можно положиться на вас, что к началу наступления-части армии смогут выступить и танки пройдут путь до Берлина?