ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
Юноша вскочил вверх и устремился прямиком к сфере, где находился наблюдающий за всем Прушка и бессознательная Луза.
В это же мгновение, как и ожидалось, к нему понёсся язык создания. Не растерявшись, Ияков схватился в него руками и зубами, и корни с бешеной скоростью помчали его обратно, отчего язык с корнем вырвался изо рта козложабы.
[Ияков: …]
Ияков снова закурил, снова прыгнул ввысь, и снова его пресёк язык – теперь уже настолько огромный, что затмевал собой, казалось, всё небо.
[Ияков: Мой шанс.]
Разум
Ияков резко схватился за свою ногу и оторвал её от таза, расплескав по мраку ночи свою алую кровь. В ту же секунду он перевернул её и острой поломанной костью вонзился в громадный язык.
Силы было недостаточно, чтобы его порвать или разрушить, да и плоть с куска тела быстро начала гореть. Никотиновая пелена смешалась с туманом боли, но юноша всё ещё держал себя в руках.
[Ияков: КОРНИ!!! РГХАААААААААА!!!]
С боку появились ещё одни корни, и Ияков крепок вцепился в них, волоча за собой ещё не оторвавшийся язык создания. Они пронесли его до самого верха и наконец изначальные корни потянули его вниз, отчего пламенеющий пласт адского огня с грохотом приземлился прямо не голову монстра.
Чудовище завопило и начала истерично топать ногами, но придавивший его язык был уже больше самого существа и, как бы он его не отрывал, толку от этого не было.
Кожа начала слезать, а из под мяса показались кости и на последнем издыхании козложаба сдохла под собственным пламенем.
[Прушка: ЧТО?! ЭТО… ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!! НЕ…]
Сфера лопнула и с огромной высоты вниз понеслись толстоватый паренёк, размахивающий руками и тело девушки.
[Ияков: Луза…]
От табака уже не было понятно, что происходит, но Ияков видел её – свою любовь. Он молнией рванул прямо к ней, выставив перед собой руки.
[Ияков: …]
[Луза: …]
Прямо в падении она очнулась. Её локоны развевались, словно крылья ангела, а голубые глаза были спокойны и безмятежны, как никогда. Увидев юношу, на её окровавленном лице появилась милая улыбка, и её губки немножко задрожали.
[Луза: Я люблю тебя, Ияков.]
Летящий со скорости звука юноша плакал от счастья, он был так рад, что улыбка его расползлась до самых ушей. Его любовь, его жизнь, весь его смысл был спасён.
Он никогда больше её не отпустит, никогда больше не подвергнет опасности. Теперь в этом мире останутся лишь он и она, лишь Иякова и Луза. Никаких больше драк и баталий, унижений и мучений – только любовь и безмятежное счастье.
[Ияков: Я тоже тебя лю…]
Сказал Ияков, который не рассчитал скорость и разорвал девушку на части, пролетев сквозь неё и втаранившись лицом в километре от места битвы.
Вторая капля
[Ияков: …]
Ияков тут же поднялся с земли и зашагал обратно к месту битвы. Он мог скакануть туда за секунду, но нет – он просто шёл, медленно.
[Ияков: …]
Юноша покачивался и шатался, его глаза настолько опустели,
Сил не было, как и не было мыслей либо слов.
[Ияков: …]
Деревья вокруг противно расторчались своими ветками, которые то и дело хлыстали по лицу Иякова и заставляли его нагибваться, чтобы проползти где-то снизу. Лес снова пытался его остановить, но какой смысл останавливать того, кто уже всё совершил и всё увидел.
[Ияков: …]
Наконец он добрался до той полянки. Земля здесь растерзалась в клочья, от гордых крон остались лишь дымящиеся щепки, да и сам воздух будто пропитался гарью и кровью.
[Ияков: …]
[Прушка: Сука… Сука, сука, сука!]
На земле в агонии корячился Прушка. В падении он сломал себе ноги. Сейчас же он, обливаясь соплями и слезами, полз на руках вон отсюда, но делать это было тяжело: в конце концов, после стольких мощных ударов и взрывов это место превратилось в кратер, и выбираться надо было уже в горку.
[Ияков: …]
В самом эпицентре расщелины была она… Точнее говоря, её части.
[Ияков: …]
Ноги были разбросаны невпопад, одна рука вылетела куда-то в соседние просеки, а остальное тело окровавленным месивом лежало на земле, уткнувшись расплющенным лицом в землю.
Видимо, после того, как её разорвал Ияков, Луза приземлилась прямо носом в поверхность. В таком случае выжить было невозможно.
[Ияков: …]
Мускулистый юноша просто стоял и смотрел…
Он хотел ещё раз посмотреть в её прекрасные голубые глаза…
Но он понимал, что, если бы он сейчас и приподнял её голову, его бы ждала кровавая раздолбанная каша, а не её прекрасный лик.
[Ияков: …]
Ему хотелось плакать. Но слёз, как на зло, не было, и от этого становилось только грустнее.
[Ияков: …]
Юноша просто не рассчитал… Не рассчитал свой рывок… Не рассчитал скорость своего полёта… Всё из-за этих сраных сигарет… Хотя нет… Всё из-за этого сраного Иякова…
[Ияков: …]
Зачем он остался с ней здесь? Зачем он подвергал своё счастье опасности? Почему он не слушал своё счастье, когда оно говорило ему бросить курить? Почему он не мог сойти со своей тропинки?
[Ияков: Почему?...]
Ияков всегда сражался. Всегда думал только о себе. Только об удовольствии и силе. Только о бунтарстве и драках.
И вот, когда появилось счастье, зачем он возвращался к этому?.. К этим сигаретам, дракам, сражениям…
Почему он не сделал своё тело мягким, пока ловил Лузу? Почему он не наделил Лузу крыльями всего одним касанием? Почему он дистанционно не повлиял на Лузу? Он же мог! Он сделал это с ланью и мог сделать это с Лузой!
[Ияков: …]
Но нет… Он был гордый… Он не использовал весь свой арсенал, чтобы драться было интересней… Он не использовал несколько тактик, а дрался одной, чтобы был хоть какой-то вызов.