ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
Сейчас же он собирался покачаться хотя бы ещё минут тридцать и после снова курнуть, может даже второй раз пройтись по Прушке и бочонкам его отца.
[Ияков: Фух… Фух… Фух…]
[Тит: …]
[Ияков: Фух… Фух… Фух…]
[Тит: Мужик… Ты совсем что ли ебанулся?..]
Юноша, стоя в упоре лёжа на левой руке, дунул себе под лоб, сдвинув чёрный, спадающий на глаза, чуб, и взглянул на говорящего.
Это был его лысый приятель, которого вчера вырубил с одного мощного удара Грот Мордоворот. Его сияющая на солнце
[Ияков: А, это ты… Отошёл уже после вчерашнего?]
[Тит: Мужик… Какой нахуй «отошёл»?.. Ты вообще, блять, знаешь, что сейчас в Гердане твориться?]
[Ияков: Что? Снова Демьян общий свинарник не закрыл, и теперь поросей по всему Цвейсу ловят?]
[Тит: Не, мужик. Хуй ты угадал.]
[Ияков: ..?]
[Тит: Тебя весь Гердан ищет, а не поросей… Половина от староста, другая – от Грота. Ты, как блять, умудрился им обоим так сильно насолить?! Ты чё вообще учудил, пока я в отрубе валялся?]
[Ияков: Ничё такого.]
[Тит: За «ничё такого» мужики с вилами и топорами бы не ходили.]
[Ияков: Ну отпиздил я Грота вчера и шараша себе распихал по карманам. Потом к Лузе зашёл – мы вместе курнули. И чё дальше, блять, - никто даже не умер.]
[Тит: Погоди… ЛУЗА?! Ты б ещё к жене старосты под юбку залез! Там одного паренька исполосовали до полусмерти люди старосты, когда он её за титьку случайно тронул, а ты курнул?!]
[Ияков: Чё ты разорался, блять? Пересижу немного в лесу – они успокоятся и забудут.]
[Тит: А Грот? Он по всему Цвейсу наркоту толкает – думаешь кто-нибудь не пырнёт тебя исподтишка?]
[Ияков: Тит… Ты чё, запугиваешь меня?]
Взгляд юноши помрчанел, он поднялся с земли и подошёл в упор к своему приятелю, слегка задрав голову со сдвинутым к уху чубом (Ияков был гораздо ниже от природы здорового Тита).
[Тит: Я за тебя волнуюсь, долбоёб.]
[Ияков: А мне твои волнения не сдались, Тит.]
[Тит: …]
[Ияков: Ведёшь себя, как баба. Иди косички плети на крылечке да Прушке глазки строй. Ты после одной хорошей взбучки так размяк?]
[Тит: Какое «размяк», Ияков? Какое «размяк»? Тебя – убьют. Понимаешь? Лишат жизни. Умертвят. Не будет тебе больше ни курева, ни качаний, ни жрачки. И никаким Цвейсом ты править не будешь. Ты просто сдохнешь, понимаешь?]
[Ияков: ..]
[Тит: Ты готов упустить свою мечту из-за какой-то ёбанной мелочи?]
[Ияков: …]
[Тит: …]
Юноша выставил вперёд свою мускулистую руку и вцепился в рослое плечо Тита. Пальцы вдавились в кости, и лицо лысого паренька скорчилось от боли.
[Ияков: Не учи меня, что мне делать.]
[Тит: Но…]
Ияков ещё сильнее сжал кисть, из-за чего юноша едва слышно простонал и опустился на одно колено.
[Ияков: Никогда больше не смей что-то вякать
[Тит: Аргх…]
Он вжал Тита в землю, склонив его вспотевшую голову к сырой грязной почве.
[Ияков: Если ты думаешь, что ты мне друг, только потому что я с тобой за наркотой хожу, то ты не прав. Встанешь на моём пути – я растопчу тебя и пойду дальше без каких-либо сожалений.]
[Тит: Аргх…]
Казалось, он был готов расплакаться, беспомощно пялясь с сомкнутыми, скрежещущими зубами в землю.
[Ияков: …]
Ияков отпустил свою руку и, совершенно безразлично засунув руки в карманы, зашагал прочь.
[Ияков: …]
День продолжался.
***
[Ияков: …]
В лесу было довольно темно. Вечер кровавым брюхом катался по мягкому небосводу, проминая розоватым жиром пузырчатые облака.
[Ияков: …]
Это место было за Герданом, за Гейзами – на самом деле, даже Ияков не знал, какому графству вообще принадлежали все эти многолетние, совершенно неподвижные плотные деревья, лишь слегка потрясывающие своими листиками и веточками, будто теребясь в каком-то экстазе.
[Ияков: …]
Юноша сидел на жирном стволе сваленного дерева, из которого торчал коричневый, выглядящий, как гнойный нарост, гриб чага. В его руках была зажигалка, увесистый подсумок с шарашом, который он таскал в карманах своих широких шаровар, и та самая тоненькая длинная трубка.
[Ияков: …]
Ияков бережливо отсыпал три щепотки в чашечку и, припав губами и мундштуку, сделал очень сильный затяг, щёлкая искрами. Наконец, листочки разгорелись и начали скукоживаться сворачивающимися мешочками.
[Ияков: …]
Пальцами он утрамбовал пепел, дабы шараш разгорался равномерно, и ему меньше приходилось снова его поджигать. Сделал очередной небольшой затяг, не пуская дым дальше горла, и спокойно выдохнул.
[Ияков: …]
На душе стало чуть лучше. Сердце и голову обволокло какой-то неясной, совершенно неосязаемой, но оттого только более воздушной вуалью. Веки потянулись вниз, а голубые радужки начали медленно расширяться.
[Ияков: …]
Он часто здесь ночевал – практически всегда, когда было достаточно тепло, чтоб не париться по поводу одежды и постели.
[Ияков: …]
Иякову часто приходилось скрываться, потому что его, как не удивительно, часто пытались убить или просто наказать.
[Ияков: …]
Тем не менее, каждый раз ночёвка в лесу каким-то магическим образом спасала ситуацию, и Ияков, как ни в чём не бывало, продолжал заниматься тем же самым, чем и раньше.
[Ияков: …]
Дым не летел в небо. Он оседал на лице юноши, сладким туманом торчал в его ноздрях и, наконец, спадал на землю.
[Ияков: …]
Было тепло и приятно, хоть кожу и обволакивала вечерняя прохлада.