Врачебная тайна доктора Штанца

Борджиа Алекс

В чуть приоткрытое подвальное окно, Штанц услышал шаги приближающихся людей. Он встал на приступок возле стены, и посмотрел в узкое окно. Он не ошибся, это были его лакей итальянец и Иоганн Рихтер. Лакей был предупреждён и естественно вёл гостя через домашний вход, а не через уличный. Через пару минут, в дверь лаборатории постучали.

Доктор Штанц разрешил войти. Когда Рихтер переступил порог данного помещения его восторгу и любопытству, с которым он принялся всё осматривать, не было предела.

– Добро пожаловать в мою лабораторию, – приветливо и искусственно улыбаясь, сказал Штанц, когда

лакей закрыл за Рихтером дверь.

– Добрый день, герр Штанц, – ответил молодой человек, протягивая руку, но Штанц сделал вид, что не заметил этого.

– Как вы находите мою лабораторию? – спросил он, отвернувшись.

– Она восхитительна, – ответил, Рихтер, смущённо. – Я не видел ни чего подобного со времён своей учёбы. И откуда только все эти вещи?

– Что-то мне прислали из Мюнхена, что-то из вашего университета, что уже было ими списано за ненадобностью, а мне просто необходимо, а какие-то вещи сделаны на заказ. Есть и то, что я приспособил сам, своими собственными руками.

Сначала, Иоганн Рихтер осмотрел стол с колбами и пробирками. Заметив разбитую колбу и растёкшуюся жидкость странного цвета, он не стал спрашивать доктора о ней. Ему показалось это неловким.

Отойдя от пробирок, Рихтер подошёл к раскрытой на другом столе книге. Штанц не шелохнулся, внимательно наблюдая, как молодой человек перевернул несколько её страниц.

– На каком языке это всё написано? – спросил он, поднимая глаза на доктора.

– Одна часть книги на греческом языке, а другая на арабском, – ответил, ехидно улыбаясь, Штанц.

– И о чём она?

– Обо всём! – ответил, доктор, и подошёл к книге. – О метаморфозах природы, металлах и камнях. О растениях и земле, о силе человеческих знаний в любой области всех известных наук. Её автор и составитель, Кольмер. Хотя, миру он известен и под другими именами.

– Я не слышал о нём, – пожав плечами и хмыкнув, сказал Рихтер.

– Ещё бы! Это великий пилигрим научного мира. Он был учителем самого Сен-Жермена. Он познал тайну бытия и собрал знания древнейших учёных в своей могучей и гениальной голове. Он знал сто религий и все секреты кельтских народов. Обладал магией друидов и жил бесконечно долго, оставаясь в тени для всего человечества, но при этом правя десятками тайных орденов им же и созданных. Это великий человек!

– Но он умер? – поинтересовался, Рихтер, смотря на доктора Штанца, как на божество, снизу вверх, и словно боясь его рассказа о неизвестном ему до сих пор гении древности, каком-то Кольмере.

– Такие люди живут вечно, – ответил с пафосом, Штанц. – Они живут в своих трудах, они живут в знаниях, которые передали своим ученикам.

– И много у него их было?

– Нет. Насколько мне известно, его единственным учеником был граф Сен-Жермен. Но у него была дочь; прекрасная, красивая и восхитительная. Она сочетала в себе черты предков отца и матери. Была наполовину гречанкой, наполовину египтянкой.

Доктор Штанц затих. Он закрыл глаза и сжал губы.

– И что с ней стало? – поинтересовался осторожно, молодой человек.

– С ней случилось несчастье, – медленно открыв глаза, ответил Штанц.

Рихтеру показалось, что доктор вспомнил о чём-то своём, очень для него близком. Он пошатнулся и облокотился одной рукой

о спинку старого стула. Тот скрипнул и покосился так, что Рихтер подумал, будто стул сейчас сломается и доктор окажется в непристойном для себя положении.

Но Штанц вдруг, встрепенулся, выпрямился и посмотрел Рихтеру прямо в глаза.

– Она умерла? – решил уточнить, молодой человек.

– Нет, не умерла. С ней просто случилось несчастье, – опять пространно и туманно ответил, Штанц, не вдаваясь в подробности.

Рихтер понял, что продолжать задавать тот же вопрос в третий раз, будет уже неприлично, да и бесполезно, и не стал больше касаться этой темы, оказавшейся для доктора Штанца такой болезненной.

– Так что, вы готовы отправиться со мной в гарнизон? – спросил Рихтер, переведя тему разговора.

– Конечно, – ответил доктор, – и если вы не соизволите перекусить, мы отправимся туда немедленно. Мой экипаж давно готов.

Рихтер действительно не хотел обедать и предложил сразу ехать. Доктор Штанц провёл несколько манипуляций возле нагромождения пробирок и колб, и направился к выходу.

Сев в его приготовленный экипаж, они отправились в Мариенбургскую крепость. Путь был не очень близким, и можно было провести с полчаса в светских или дружественных беседах, но оба пассажира предпочитали отмалчиваться до самого приезда в крепостной гарнизон.

Незадолго до того, как Рихтер приехал к доктору Штанцу, тот несколько раз присутствовал при проводимых им на больных жителях Вюрцбурга, операциях. При чём, к этим больным был вызван изначально именно Рихтер. Но желая стать учеником столь великого, как он думал, доктора Штанца, он отправлялся за помощью к нему, не боясь себя дискредитировать перед своими пациентами. Для него это был шанс и повод сблизиться с доктором, который на удивление ему ни разу не отказал.

Две операции были по удалению конечностей, из-за самой запущенной стадии гангрены, а одна, по удалению части купола слепой кишки, воспаление которой всеми докторами называлось тифлитом.

Обычно Рихтер сам не раз наблюдал, как другие доктора делали людям с таким воспалением, клизмы, кровопускание, и применяли рвотные. Однако не всегда это помогало. Доктор Штанц же определил почти сразу проблему мучающегося страшными болями в боку человека и попросил Рихтера ассистировать ему. После небольшой операции по удалению червеподобного отростка кишки, набитой как оказалось вишнёвыми косточками, шелухой семечек и ещё всякой дрянью, человек не только не умер, но и стал себя чувствовать намного лучше.

После этого, Рихтер обозначил для себя доктора Штанца, как величайшего из всех врачей своего времени. Его не смущало и то, что благодаря именно его стараниям доктор Штанц заработал себе в городе хорошую репутацию. Он мог не только лечить снадобьями и микстурами, но и проводил операции любой сложности, что было дано далеко не каждому врачу.

Вскоре о Штанце заговорили весь город и область. К нему съезжались со всех округов и окраин. Однако по некоторым расползающимся слухам, он не всегда был свободен для тех, у кого не было статуса, много денег или высокого положения в обществе. Поэтому многие жители невзлюбили его, и это была в основном, самая уязвимая и малообеспеченная часть населения.