Врачеватель
Шрифт:
Ошиблась. Болезненно стиснув зубы, Дамир не отпустил ее и грозно рявкнул:
– Уймись, Исаева!
Влада вздрогнула, но не смогла сдержаться и предприняла очередную, уже более слабую, попытку вырваться.
– Угомоните подчиненную, капитан Миронов, – Герман прищурился и снова усмехнулся: – Я к вам, вообще-то, по делу, а вы тут церберов на цепях не держите.
Влада задохнулась в очередном приступе злости, а Дамир отмахнулся от слов гостя, словно тот был надоедливой мухой. Рывком развернул девушку по кругу, чтобы она оказалось к
– Влада! – он говорил уже тише. Пытался успокоить ее, не срываясь: – Прекрати. Хватит, слышишь меня?
Девушка пыталась вслушаться в смысл его слов. Но не могла справиться с собой так просто.
– Как я могу прекратить? Как? – голос сорвался на унизительный визг. Это немного отрезвило, и несколько секунд она тяжело дышала, прежде чем продолжить: – Из-за этого придурка маньяк выйдет на свободу! Дамир, ему же плевать на все! Он про службу в полиции не знает ни черта, кроме длинны форменной юбки у какой-нибудь стажерки! А уже майором стал?! И имеет право голоса?! Серьезно?! Он же разрушил все, что мы пыталась доказать! Представляешь, сколько еще людей может из-за него погибнуть!?
Девушка слушала саму себя, и внутри снова заколыхался слабый огонек глупой надежды: может, под влиянием ее истерики, Дович действительно поймет, что творит? Может, передумает?
– Вообще-то, – Герман кашлянул, вынуждая бывшую напарницу замереть. – Я хотел сказать, что могу одобрить ордер. И принять доказательства.
Девушка осеклась. Дамир, что все еще смотрел на нее, прищурился. Его губы сжались в тонкую нить, а на скулах заходили желваки.
Он медленно обернулся, на всякий случай не убирая одну руку с плеча напарницы. Но та удивилась настолько, что еще и не думала вырываться.
– Что? – выдохнула пораженно: – Что ты имеешь в виду?
– То самое, – Герман был серьезен, и Влада молилась, чтобы издевательский блеск в почти черных глазах ей только чудился: – Я же не дурак. Ладышев вполне себе тянет на убийцу, хоть и надо еще поработать, чтобы доказать его вину. Пока ваших отчетов более, чем достаточно, чтобы задержать его до выяснения обстоятельств.
Майор многозначительно замолчал, а Дамир медленно процедил:
– Тогда какого черта, товарищ майор, вы только что говорили комиссии обратное?
И снова это его обращение по званию прозвучало, словно оскорбление. Дович скривился, но быстро взял себя в руки.
– Я просто знаю, как все можно исправить, – уголки губ Германа тронула презрительная усмешка. Он быстро ее скрыл и снова стал театрально серьезным.
– И как же? – дернул бровью Дамир.
– У меня, знаете ли, прежде была очаровательная напарница…
Влада замерла. Она уже поняла, что Дович выплеснет на них какую-нибудь грязь, и теперь пыталась заранее подготовиться. Считала до десяти и делала все возможное, чтобы не сосредотачиваться на мерзких словах.
– Я очень дорожил ей, – продолжал тем временем тот, – А она взяла и предала меня. Жалобу накатала. Дело пыталась
Капитан вряд ли представлял. Посмотрел на Владу, что тряслась от ярости, и едва заметно усмехнулся.
– Ты не подумай, – продолжал Герман: – Я был совсем не при чем. Просто у девочки слишком богатая фантазия и извращенные понятия влюбленности. Вот и все!
Влада выругалась. Там мерзко, что даже Дамир не сдержался от удивленного «о». А майор, все отчетливее ощущая свою неприкосновенность, продолжил:
– Так вот. Мало того, что оклеветала, так еще и перед коллегами унизила. Нанесла физический и моральный урон. Едва не избила!
– Урод…
– И теперь я на нее очень обижен.
– К чему ты клонишь, майор?
Голос Дамира показался Владе ненастоящим. Он был глухим и доносился до нее словно сквозь толстый слой ваты.
Зато слова Германа она различала отчетливо. Бывший напарник будто кричал ей в самое ухо, хотя на самом деле находился на расстоянии нескольких шагов.
– Я? – красивые губы тронула усмешка. – Да ни к чему особенному. Просто хочу сказать, что подпишу все бумаги. Дам разрешение на расследование и арест этого Ладышева. Ну, и предоставлю все условия для дальнейшего следствия.
Снова молчание. Дамир странно расслабился и спокойно уточнил:
– Твои условия?
– Очень просты, – Дович ждал этого вопроса, и смотрел на Миронова удовлетворенно. Словно покупатель нашел сговорчивого торговца на рынке: – Я ведь совсем не злой, правда. И не жадный. Деньги мне не нужны, да и вряд ли у вас есть… Я всего лишь хочу, чтобы упомянутая мной ранее особа, пару раз заглянула в мой номер в отеле. И попросила прощения за свои прошлые выходки... – молчание и пошлая ухмылка: – А уж остальное будет зависеть от того, насколько старательно она «извинится».
38
Влада не знала, как реагировать. Девушка глупо застыла и пыталась осознать смысл слов Германа. Первым желанием было снова броситься к нему и все-таки расцарапать красивое лицо, но девушка вдруг поняла, что не может двинуться из-за невыносимой усталости.
Гнев схлынул неожиданно. Ноги и плечи стали тяжелыми, спина ссутулилась. Безразличие сковало мышцы. Дамир подозрительно покосился на напарницу и чуть сильнее сжал руку на ее плече.
– Ничего не скажешь? – в его голосе слышалось неуместное, едва заметное веселье.
Исаева подняла голову.
– Предлагаешь идти «извиняться»? – она и сама не знала, откуда нашлись силы на кривую улыбку.
Капитан юмор оценил и под удивленным взглядом Довича, даже поддержал.
– Вряд ли у тебя хорошо получится, – задумчиво протянул он. – А этот, видишь, говорит, что все будет зависеть от «стараний».
Миронов уже не сжимал плечо Влады – теперь капитан смело обнимал девушку одной рукой. Со стороны было не видно, но его ладонь размеренно похлопывала ее по спине, в попытке немного успокоить.