Врачеватель
Шрифт:
Влада старалась не смотреть по сторонам. Короткие ногти внутри сжатых кулаков ранили кожу. Перед ними сидел полковник. Справа от него – майор Громов. Оба сосредоточенные. У обоих в глазах жалость к Дамиру.
Исаева злилась на эту бессмысленную унижающую жалость, но молчала.
После ареста Глеба прошло уже четыре дня. За все это время капитан почти не разговаривал. Домой не ездил, спал прямо на работе. Ушел в расследование с головой. Вот только, на допрос к Тюрину он пришел лишь один раз. Пробыл в допросной минут десять, а потом заперся
Девушка не стала спорить и ломиться внутрь. Полчаса стояла, прислонившись спиной к двери, кусала ладонь, чтобы сдержать всхлипы и слушала грохот, что доносился изнутри. Когда девушка все же вошла, то едва не задохнулась от плотного сигаретного дыма. Дамир с привычно спокойным выражением лица сидел на подоконнике и курил посреди разрушенного кабинета.
Глеб Тюрин за все время расследования не проронил ни слова. Он постоянно глупо улыбался, игнорировал любые провокации и угрозы. Синдром «Бога», о котором раньше полицейские только догадывались по почерку Врачевателя, он демонстрировал теперь всем своим видом.
И никто ничего не мог с эти поделать. Да и не нужно было.
– Дело можно передавать в суд. – Дамир закончил доклад. – Предоставленных доказательств достаточно, чтобы суд вынес высшую меру наказания.
Закрыл папку и положил на стол перед начальством.
Майор вздохнул, а полковник прищурился и кивнул.
– Молодцы.
Как неловко прозвучало – Влада едва сдержалась, чтобы не скривиться. Майор кашлянул, а Дамир так и остался спокойным.
– Но перед судом надо досл…
– Товарищ полковник, – невежливо перебил его Миронов. – Я прошу отстранить меня от дела, в связи с наличием личных интересов. Это незаконно.
Тишина звенела в ушах. Капитан и полковник напряженно смотрели друг на друга, Громов пораженно чесал отросшую щетину, а Влада переминалась с ноги на ногу.
– Ты уверен?
– Так точно. Уверен…
В машине ехали молча. Влада кусала губы и задумчиво наблюдала через окно, как город укутывается в вечер и оживает под теплым светом зажигающихся фонарей. Все чаще встречались шумные компании студентов и школьников, мирные парочки и мамы с колясками. Все как прежде. Жизнь шла своим чередом, и от этого собственная боль казалась еще ужасней. Словно ее безжалостно обесценили этой чужой живостью.
У их дома тоже гуляла шумная компания. Подростки собрались на детской площадке и включили громкую музыку. Влада собиралась выйти и сделать замечание, но передумала. Побоялась сорваться.
Капитан вышел на улицу первый. Подождал, пока Влада выберется и поставил машину на сигнализацию.
– Дамир… – решилась позвать его девушка, когда они добрели до ее этажа. – Может, я ужин приготовлю?
До чего же жалкая получилось попытка. Но другого способа не оставлять капитана одного Исаева не придумала.
– Ты не умеешь, – хмыкнул тот.
Он продолжал подниматься по ступенькам на свой этаж, а Влада жалобно смотрела ему в след.
–
– Все нормально. – он остановился и обернулся: – Я не маленький ребенок. Не надо меня жалеть.
Влада понимала его чувств и помнила, как сама раздражалась от ощущения жалости со стороны полковника и майора несколько часов назад на докладе. Но успокоиться не получалось.
– Я…
– Иди домой. –не дал ей договорить Миронов и двинулся дальше. – Спокойной ночи.
– Но…
– Иди.
Где-то на первом этаже хлопнула дверь. Подъезд заполнился детским смехом, ему вторил мужской хохот и веселый женский голос. Через минуту все стихло. За это время Дамир уже вернулся в свою квартиру, а Влада все стояла на лестничной клетке и теребила в пальцах ключи.
Душу сжимало мерзкое предчувствие.
Оно не прошло и через несколько часов. В конце концов, уже отчаявшись с ним бороться, девушка поддалась нервам и, словно сумасшедшая, металась по кухне. Вспотевшие пальцы сжимали телефон, и она едва ли ни вслух отсчитывала минуты до того времени, как выбежит из квартиры и поднимется к капитану. Влада не хотела срываться просто так, поэтому дала Дамиру время и выбрала точный час, но дурное предчувствие становилось все агрессивнее, и Исаевой с трудом удавалось держать себя в руках.
Девушка знала, что он пьет, чтобы довести себя до беспамятства. Знала, что сейчас никто не придумает лучшего способа справиться с той болью, но сходила с ума от ощущения, что должна быть рядом и не позволить натворить непоправимого.
В конце концов, нервы не выдержали. Не дождавшись всего пятнадцати минут до выбранного времени, Влада рванула в коридор. Сорвала с вешалки куртку и вздрогнула от звука уведомления. Девушка достала телефон. Нажала на разблокировку, а потом резко рванула в сторону.
Лампочка над ее головой с треском взорвалась.
Сердце от испуга заходилось в груди. Исаева вжалась в стену и шепотом умоляла себя успокоиться. Прикрыла глаза. Досчитала до десяти и тяжело выдохнула.
Успокоиться. Надо успокоиться.
– Она просто перегорела, – медленно произнесла Влада вслух. Казалось, что звук собственного голоса способен рассеять подступающую панику: – Успокойся. Выдохни. Это отличный повод, чтобы подняться к Дамиру. Все нормально.
Но почему-то сердце не желало слушать доводы разума. Наверное, за все эти дни ему пришлось пережить слишком много потрясений, и прийти в норму после них будет не так просто.
Влада еще раз глубоко выдохнула. Заставила себя оторваться от стены и все же заглянуть в телефон.
Девушка долго смотрела на квадратик сообщения в приложении, и почему-то не хотела его открывать.
Трусиха.
Мотнула головой. Фыркнула. И, на миг представив себя смелой, все же нажала.
Прочитала.
Два раза.
А потом выронила телефон, отпрянула и споткнулась о полку с обувью. С грохотом полетела на пол. Ударилась локтями и головой, но даже не заметила этого.