Враг мой (Авторский сборник)

Лонгиер Барри Брукс

Если вернуться к загадочному посланию от Клаты Горту, то результатом недостаточной серьезности языка инопланетной нации стало тенктонское имя главного героя сериала, детектива — Джордж Франсиско. Согласно руководству, по-тенктонски его дразнили «Никто». Это открывает возможности для множества новых толкований фразы «Клату барада никто». Больше всего она смахивает на признание в подростковой любви. Ничуть не сомневаюсь, что будущие исследователи космоса пронесут это признание в сердцах и вырежут на коре дерева батнут:

Клату

барада

Никто

Между прочим, в штате Мэн есть город Бидцфорд. Размышляя над происхождением этого названия, я остановился на двух возможностях: либо оно произошло от алгонкинского «старуха, переходящая через реку», либо от норвежского «я иду на трудотерапию».

Еще я усердно изучал разные лингвистические недоразумения. Двойное и множественное значение слов в большинстве языков иногда приводит к любопытным ситуациям при переводе, очень меня веселящим. Из веселья выросло нижеследующее короткое произведение под названием «Дальше снова тьма». Оно публиковалось один-единственный раз — в моей «Мастерской писателя-фантаста-1», в главе «Фатальные огрехи», как пример того, чего нельзя делать. Это виньетка, написанная еще до того, как я узнал, что такое виньетка.

Дальше снова тьма

(случайность)

— Говорит Большая Медведица, частота 221, 3. Слышит меня кто-нибудь?

Эл Брагг выключил микрофон ровно на двадцать секунд. Ждать дольше — напрасный труд. Эл проверил приборы и монитор, показывающий его местоположение в галактике. 18, 19, 20...

Эл подстроил частоту и снова взял микрофон.

— Говорит Большая Медведица, частота 221, 4. Хочется поболтать. Есть с кем?

Глядя на монитор, он пытался отыскать Солнечную систему. Компьютер сделал бы это моментально, но чем тогда заняться самому Элу? Он страшно скучал, не говоря о тоске по дому... 18, 19, 20.

— Говорит Здоровенная Медведица, частота 221, 5. Ну, хоть кто-нибудь!

Эл вздохнул. Занесло же его в такую дыру! Сюда больше никто не совался. Три стандартные недели лету от обжитых секторов — и пожалуйста, ни звука. 18, 19, 20.

Еще неизвестно, что вытворяет электронный переводчик.

— Большая Зверюга, частота 221, 6, готов на все! Никто меня не побалует?

Либо такой маршрут, либо долгий, кружной, вокруг этого пустого места. Черт, можно ведь было прихватить груз и по крайней мере зашибить деньгу. Но он очень торопился домой. 18, 19, 20...

— Медведица, частота 221, 6. Молю, составьте мне компанию!

— САМКА МЕДВЕДЯ! НА СВЯЗИ МЕДВЕДЬ. ПРИЕМ.

Эл вздрогнул, потом расплылся в улыбке. Нашел-таки! Буквальный перевод добавлял игре изюминку.

— Привет, Мишка. Я — Медведица. Как я отвык от общения! Ты куда намылился?

— Я ЧИСТЫЙ. ТЫ ГРЯЗНАЯ?

— Ответ отрицательный. Куда направляешься?

— ИЗВИНИ. В ЦЕНТР, СЕКТОР ДВАДЦАТЬ И ПЯТЬ. ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ?

— А то нет!

— ЭТО «ДА» ИЛИ «НЕТ»?

— Ответ утвердительный. Кто начинает — ты или я?

— НАЧАЛИ.

— Эй,

косолапый, компьютеру подавай подлежащее и сказуемое. Ты или я?

— Я НЕ КОСОЛАПЫЙ. ТЫ.

— Идет. — Эл почесал подбородок. Фокус заключался в том, чтобы не соврать, но и не выдать истинное расположение. — Моя планета прекрасна.

— МОЯ ПЛАНЕТА УРОДЛИВА.

Эл нахмурился. Ему случалось забавляться с инопланетянами, вырубленными из черного льда и считавшими свою планету красавицей, а Землю — уродиной.

— Хорошо, Большой Медведь. Атмосфера голубая, с белыми облаками водяного пара. Благодаря дождям на поверхности густая растительность.

— НЕБО СИНЕЕ. НЕМНОГО ЖЕЛТИЗНЫ ИЗ-ЗА ПЫЛИ. ОБЛАКОВ МАЛО. ЗЕМЛЯ ТВЕРДАЯ И СУХАЯ. ДОЖДЕЙ МАЛО; РАСТИТЕЛЬНОСТИ МЕНЬШЕ.

Эл поджал губы, покачал головой.

— Что-то я не пойму, Медведь. А ты?

— НЕТ.

— Перейдем к правительствам? — Эх улыбнулся: он надеялся, что партнер соблазнится. Населенных планет-пустынь всего пара десятков, и Эл знал их все. Ему хватило бы парочки намеков на устройство власти.

— ХОРОШО. Я ПЕРВЫЙ?

— Валяй.

— НАРОД МОЙ... УГНЕТЕН. ВСЕГДА. НАШИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ИЛИ ДРУГИМИ, НЕ ВАЖНО. РЕВОЛЮЦИИ. МНОГО. ТОЛКУ НИКАКОГО.

Эл почесал в затылке, вспоминая какую-нибудь пустынную планету, страдающую политическим несварением. Гар-нетсид? Нет, Медведь утверждает, что соблюдает чистоту.

— Очень давно у нас тоже была революция, — сказал он в микрофон. — Но теперь мы свободны. Войны позади. Мы сами выбираем, какими нам быть, и достаточно благополучны. Например, мой корабль — моя собственность.

— НУ? ХОРОШО. СЕЙЧАС ДОГАДАЮСЬ. МИНТА-КА ДВЕНАДЦАТЬ?

— Ответ отрицательный, Большой Медведь. Начну-ка я с экономики. Я сказал, что мы благополучны. Поднимай выше: мы — настоящий финансовый центр Сектора.

— ЭТО НЕ МИНТАКА ДВЕНАДЦАТЬ?

— Никакая не Минтака! — Эл фыркнул. Далась ему эта Минтака!

— НЕ ПОНИМАТЬ. ЛАДНО. НА МОЕЙ ПЛАНЕТЕ БЕДНОСТЬ. Я ЛЕЧУ В СЕКТОР ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ, ПОКУПАТЬ ОРУЖИЕ. ТЕПЕРЬ ДОПЕР?

Эл хлопнул себя по колену.

— Наверняка Садр Пять! Я угадал, Большой Медведь?

— ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. УГАДЫВАЙ СНОВА.

Эл нахмурился: в эфире прибавилось помех.

— У меня иссякла фантазия. Как ты меня слышишь?

— Ушами. Двумя.

— Я про радиоприем, — сказал Эл со вздохом. — Не ослабевает?

— ПРИЕМ СЛАБЫЙ.

— Увы. Ну как, сдаешься?

— А ТЫ?

— Ответ утвердительный. Хотя я редко проигрываю. Так что у тебя за планета?

— ЗЕМЛЯ. ТРЕТЬЯ ПО СЧЕТУ В СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ.

— Да не может этого... Эй, Медведь, вырубай свой переводчик и переключайся на прямую голосовую связь. — Эл замер в ожидании.

— TIERRA.

— Ты что, испанец?

— MEJICANO... HABLA INGLES? POR QUE?

— Потому что я с Земли. Северная Америка. . — GRINGO?

— Он самый, «мокрая спина». Теперь понятно, каково вам...