Враг мой (сборник)
Шрифт:
Я больше не пытаюсь скрыть свое раздражение.
– Не очень. Напиши чем-нибудь еще, Хидик Ибисох. Или среди твоих разнообразных способностей нет умения писать?
– Может быть, я смогу чем-то помочь?
– раздается у меня за спиной учтивый голос. Я оборачиваюсь и вижу высокого драка в темно-синей одежде с серебряной отделкой. На пальце у драка кольцо - подражание людям. На лице читается спокойствие и желание оказать услугу. За его спиной стоят еще четверо драков: двое держат в руках по серой коробке, двое вооружены.
Хидик Ибисох поспешно вскакивает,
– Прими мои извинения, овьетах. Лицезреть тебя - большая честь. Этот... посетитель требует письменную справку, но мне нечем составить подобный документ.
Овьетах! Всего один драк на свете вправе носить этот титул - мудрец из мудрецов, джетах-председатель джетаи диеа, Первый джетах Талман-коваха. Один из его предшественников даровал тридцать лет назад Амадину незавидную судьбу. Двое вооруженных драков следят за каждым моим движением. Овьетах протягивает руку, и один из ассистентов подает ему современный пишущий инструмент, который могущественный драк в синих одеждах передает жалкому чиновнику, принимающему подношение трясущимися пальцами.
– Бумагу?
– Да, овьетах, буду чрезвычайно признателен. Благодарю.
Ибисох так растерян, что вот-вот хлопнется в обморок. Один из ассистентов овьетаха дает чиновнику блокнот и разрешает оставить себе его и другую невидаль - пишущий инструмент.
Ибисох кланяется еще разок, садится и начинает выписывать справку, краснея от усердия. Овьетах переводит взгляд на меня, тоже кланяется, хоть и едва заметно, и говорит:
– Меня зовут Джерриба Шиген. Как сказал бы дядюшка Уилли, добро пожаловать в мою лавочку.
При слове "дядюшка" я хмурюсь: люди называют так брата родителя. Тем не менее я почтительно склоняю голову и представляюсь:
– Язи Ро.
– Тебе нелегко даются приветствия, Язи Ро.
– На Амадине не в чести поклоны.
Кажется, будто всех моих собеседников ударило электрическим током. Охранники наставляют на меня оружие. Я вижу, как они неуклюжи: мне бы ничего не стоило их испепелить. Джерриба Шиген смотрит на чиновника, тот показывает пакет от Зенака.
– Язи Ро прибыл, чтобы передать для джетаи диеа труд джетаха Зенака Аби. Труд посвящен войне, - докладывает Ибисох, запинаясь.
Овьетах изучает меня взглядом, подходит к стойке и протягивает руку. Чиновник отдает ему пакет.
– Зенак Аби жив?
– Был жив, когда я покидал Амадин. Не знаю, каково состояние здоровья джетаха сейчас. На Амадине всякое случается.
– Амадин - самая ненадежная точка во Вселенной, Язи Ро.
– Джерриба Шиген открывает пакет и пролистывает страницы, исписанные мелким почерком.
– Ручное письмо, - говорит овьетах.
– Ничего подобного я не видел с детства, когда жил в пещере у дяди. Отсутствие электричества... Где ты остановился?
– спрашивает овьетах меня.
– Нигде. Моя задача - передать эту стопку бумаги и проследить, чтобы Зенаку Аби был переправлен экземпляр "Кода Нусинда".
Овьетах удивленно приподнимает брови.
– Странно, что кто-то знает о существовании "Нусинда"... Еще более странно, что
– Зенак Аби знает о новой книге, поэтому о ней знаю я. Не могу сказать, есть ли другие знатоки. Что касается сообщения с Амадином, то перед деньгами ничто не устоит.
– Да, все продается и все покупается...
– Овьетах с улыбкой продолжает листать страницы.
– Еще одна присказка дядюшки Уилли.
– Отдав стопку листов ассистенту, Джерриба Шиген обращается ко мне: - Хочешь ты этого или нет, Язи Ро, но тебе придется задержаться на несколько дней. Надо же раздобыть для твоего джетаха экземпляр "Кода Нусинда"! Сейчас отпечатанные экземпляры отсутствуют, а ему, полагаю, нужен именно печатный.
– Да.
– Я отворачиваюсь от Шигена, беру у Хидика Ибисоха ручку, вытаскиваю из кармана листок бумаги.
– Я записываю имя офицера с "Торы Соама": Бинас Пави. Корабль пробудет здесь еще несколько дней. Отправьте экземпляр на Амадин с этим офицером, и он попадет к Зенаку Аби.
– Я отдаю листок овьетаху.
– Надо только хорошо ему заплатить.
– Заплатить?
– Соблюдение карантина привело к разгулу коррупции, овьетах. Диаграммы не показали этого, когда Талман-ковах обрек наших предков и людей на кошмар Амадина?
Джерриба Шиген смотрит мне прямо в глаза.
– Ты останешься на планете до тех пор, пока этот труд не будет проанализирован. Сообщи Хидику Ибисоху, где тебя искать, если ты нам понадобишься. Это приказ.
– Джерриба Шиген резко поворачивается и уходит по одному из коридоров.
Я смотрю на чиновника.
– Овьетах вправе приказывать?
– Язи Ро, Язи Ро...
– Ибисох качает головой.
– Джерриба Шиген овьетах Талман-коваха. Если он вздумает тобой полакомиться, то коваху, диеа и населению планеты останется только должным образом тебя приготовить, приправить и подать на подходящем блюде в подходящую трапезу.
– Вдоволь похихикав над собственной шуткой, Ибисох заключает: - Если ты нам понадобишься, мы тебя найдем, можешь не сомневаться.
Я покидаю ковах и радуюсь, что снова вижу калеку-человека с плакатом-напоминанием. Я перехожу улицу, шагаю по парковой аллее, останавливаюсь перед инвалидным креслом и говорю калеке по-английски:
– Я только что передал им план мира на Амадине, придуманный одним безумцем. Пока они будут его переваривать, мне придется находиться в этом городе. Судя по всему, ты способен подсказать, где искать ночлега посланцу безумия.
Человек изучает меня и смеется - кажется, впервые за много лет.
– Ты попал в точку, приятель.
– Он разворачивает свое кресло на запад.
– Идем, я знаю как раз такое место.
Мы оказываемся на окраине Синдиеву, на берегу сточного канала, которым пользуются сразу несколько промышленных предприятий. Над головой ежеминутно проносятся с ревом летательные аппараты: здесь проходят трассы космопорта и обоих городских аэропортов. По берегам канала теснятся шаткие домишки и лачуги, сколоченные из чего попало, - Амадин, только не воюющий.