Враг мой (сборник)
Шрифт:
Что ж, правы оказались все трое.
У меня в руке нож. Дверь распахивается, и я вижу живого человека, мужчину, привязанного к столбу посреди маленькой бойцовской арены. Над ареной сидят джетах Декабан Ло и сортировщик Чой Лех.
Никаких инструкций я не получаю. Считается, что я и так знаю, как поступить.
Человек смотрит на меня и тихо, умоляюще произносит: "Нет. Пожалуйста. Нет. Пожалуйста..."
Я поднимаю нож и подхожу к человеку. В голове у меня каша. В школе нас знакомили с голограммами. Вдруг передо мной не настоящий человек?
Нас тренировали на механических людях,
У него серые глаза, на лбу пот, в горле пересохло от страха.
"Пожалуйста! Боже, нет! Пожалуйста, Боже, нет!"
Это всего лишь проверка. Ло и сортировщик хотят проверить, хватит ли у меня закалки, чтобы убить. Никто всерьез не использует пленных для таких целей. Мне кажется, что у человека на шее, над самым воротом потной рубахи трещина. Это автомат, хватит колебаться.
Я чиркаю острым как бритва ножом по человеческому горлу и только в этот момент понимаю, что полоска на шее - не трещина, а всего лишь нитка от воротника. Меня окатывает человечьей кровью, зато Декабан Ло и Чой Лех довольны.
Я бреду прочь, утирая с лица кровь, и слышу, как к столбу подтаскивают следующего смертника. "Нет!
– кричит он.
– Пожалуйста, нет!"
Меня ведут в другое место, где я вижу своих забрызганных кровью товарищей, стоящих и сидящих у вездехода. Они избегают моего взгляда, я их. К концу дня все мы становимся выпускниками и собираемся вместе, чтобы залезть в вездеход. За нами закрывают дверцы, мотор ревет. Нас везут в Окори Сиков в Южной Шорде.
"Нас дюжина", - с горечью произносит чей-то голос в темноте.
"Фронтовая дюжина, - шепчем все мы в ответ.
– Маведах".
Перемирие... Решить то, что поддается решению, и установить мир.
"Всякий раз, когда удается прекратить огонь, - начинаю я, неконтролируемые группировки и отдельные личности с обеих сторон устраивают провокации и творят зверства, из-за которых война вспыхивает с прежней силой. Раньше перемирия длились неделями и даже месяцами, а теперь не превышают считанных дней, даже часов. Стороны конфликта не в силах обуздать свои неконтролируемые группировки, поскольку политическое руководство не способно преследовать своих за преступления, сводящиеся к убийству противника..."
Приз предлагает задачу "гнезду".
Дакиз призывает проверить мое решение.
Приз раскидывает мясистые руки, делает шаг в мою сторону.
"Сейчас я тебя раздавлю!"
"Сделаешь еще один шаг, - отвечаю я, - и я переломаю тебе все кости".
Начало новой тиманской притчи...
Словно с огромного расстояния до меня доносится крик:
– Ро! Ро! Ро!
В голове у меня звучит детская песенка, мой собственный голос присоединяется к хору: "Греби, греби, плыви, лодочка, по речке вниз..." Я захлебываюсь, кашляю, корчусь, задыхаясь.
Приступ проходит. Я лежу слабый и неподвижный, как мокрая тряпка. В животе страшная боль, в ноздри бьет отвратительный запах. Я с трудом открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной Киту.
– Давно он здесь лежит?
– спрашивает Кита.
– Без малого три стандартные недели, - отвечает Жнец.
– Почему ты не
– Дракам не требуется много воды. И потом, он сам твердил, что Мистаан медитировал целых шесть лет, - объясняет Жнец как ни в чем не бывало.
– Это притча, Жнец! Даже если бы это было правдой, то тот лежал на открытом воздухе, и ученики каждый день приносили ему еду.
Рядом с лицом Киты появляется лицо Жнеца с трепещущими от отвращения ноздрями.
– К тому же скалу время от времени поливало благодатным дождиком... Он улыбается мне.
– Эй, Ро, ты жив?
Я киваю и утвердительно хриплю.
– Когда в следующий раз задумаешь марафонскую медитацию, сперва предупреди о своем намерении кого-нибудь, кто разбирается в таких вещах.
– Наверное, ты права...
Кита приподнимает мне голову и просовывает в рот горлышко бутылки.
– Соси, это сок.
Сладкая жидкость вливается в мой пересохший рот. Никогда еще не чувствовал такого упоительного вкуса! Три глотка - и я благодарно киваю. Кита убирает бутылку и опускает мне голову.
– Жнец, тащи Ро под душ, а я найду чистый халат.
– Погоди-ка...
– Жнец наклоняется ниже.
– Ну что, придумал ответ?
Я трясу головой.
– Придумал, только не тот, что искал. Зато этот сработает.
Жнец поворачивается к Ките:
– Запах невыносимый, зато ясный взгляд.
32
Проглотив через силу немного съестного, я сижу на кухне, завернутый в одеяло, и поглядываю на остальных, собравшихся вокруг стола. Справа от меня Кита, слева Жнец. Мрабет, Дэвидж, Мосс и Бенерес - напротив.
– Будет новая попытка заключить перемирие между Маведах и Фронтом Амадина, - говорю я.
– Такие попытки следуют одна за другой.
Дэвидж, слушая меня, качает головой.
– Какая-нибудь мелкая группировка, либо людская, либо дракская, обязательно торпедирует мирный процесс...
– И опять все взорвется, - заключает Йора Бенерес.
– Нет, - возражаю я.
– Мелкая группировка обязательно попытается навредить мирному процессу, но мы выясним, кто этим занимается, и ударим их по рукам или накажем, если они будут упорствовать.
Капитан Мосс неуверенно хмурится, оглядывает собравшихся.
– Мы? Кто это "мы"?
– Для начала - мы всемером.
– Шестеро моих слушателей, как по команде, удивленно вскидывают брови, но меня трудно сбить с толку.
– Но мы попробуем умножить наши ряды, познакомив с нашей талмой Зенака Аби, его последователей и вообще всех, кто уклоняется от участия в военных действиях. Когда распространится весть, что за соблюдением мира следит нейтральная сила, к нам потянутся со всех сторон. Нам потребуются и бойцы, и штатские.
– Я перевожу взгляд на Жнеца.
– Очень полезны будут те, кто сможет собирать сведения на дракской и на людской территории, а также те, кто согласится вручить клинок Айдана нарушителям. За любое нарушение мира как те, кто отдал приказ его нарушить, так и исполнители приказа будут расплачиваться собственной жизнью. Мы заявим о себе и внушим всем, что нарушение мира равносильно смерти. Смерть станем сеять мы, а не противоположная сторона.