Враг престола
Шрифт:
Адам смутился. Он не знал, что ответить.
— На севере у меня всё ещё есть верные люди. — Граф запустил руку под лавку, вытащив оттуда завёрнутый в ветошь короткий меч, и протянул его юноше. — Ты будешь биться за меня, Адам Олдри? Я не твой лорд и не твой отец, а потому решать это надлежит только тебе одному.
Теперь Адам понял, почему дядя облачился в броню отца. Он отправлялся на войну. Они отправлялись на войну. Курс лодки лежал не на восток. Они плыли на север.
— Я буду биться за тебя, — ответил юный виконт и сжал рукоять отцовского меча.
Тревога оставила его.
Какое–то время граф рассуждал, что сейчас, когда большая часть королевских войск вернулась в Срединные земли, у них будет шанс отбить Север, однако, заметив, что племянник засыпает, лаконично добавил:
— Твоя мать меня убьёт, когда узнает. Спи давай.
Глава тридцать вторая
Чёрный восход
О чём думал Эдуард Колдридж, стоя на краю Трещины? Этому человеку довелось вынести великие страдания, но оправдывает ли это зло, что пришло с ним из пустыни? Круг насилия — это ловушка, которая делает даже хороших людей… жестокими.
Всё распадалось на осколки. Он чувствовал, что мир постепенно ускользает от него. Грудь вдыхала воздух, но не ощущала свежести. Уста вкушали пищу, но она не приносила насыщения. На языке оставался лишь безликий вкус тлена. Он стал тенью, тусклым отблеском того человека, каким был когда–то.
Боль и сожаление отметили лицо печатью горечи. Она застыла на нём, как въевшаяся грязь, как страшная маска, избавить от которой под силу лишь милосердной смерти. Насытившись правящей миром тьмой, пропитавшись её губительным дыханием, сердце превратилось в глыбу льда. Оно более не желало быть сердцем живого человека.
Хотел ли он закончить всё это? Возможно, но он не мог этого сделать. Только не сейчас.
Внизу, под ногами, простирался каньон. Ветер гулял вдоль источенных громад красно–коричневого песчаника, из которого состояли отвесные стены этого гигантского шрама на теле мира. На другой стороне высился замок. Маленький форпост, словно нависающий над пропастью.
Восточные врата королевства. Игольное ушко, через которое протянулся великий торговый тракт.
Место для строительства Кран де Мора было выбрано не случайно. Трещина здесь сужалась до расстояния полёта стрелы, в то время как склоны оставались крутыми и неприступными. Кроме того, посреди каньона возвышалась огромная скальная колонна, порождённая причудливым союзом песка, ветра и водяных потоков, что протекали здесь тысячи лет назад. Волею Зигмунда Строителя и трудолюбивых зодчих древности на этом величественном основании выросла сторожевая башня, ставшая промежуточной точкой опоры для хитроумного подъёмного моста, спроектированного самим Алистером Дрейком, королевским фортификатором и главным инженером Предела. Когда–то над пропастью нависал сводчатый каменный мост, но во время вторжения Дюжины защитники
На этот раз им достаточно было активировать подъёмный механизм. Гремящие цепи увлекали обе секции моста наверх, превращая Трещину в непреодолимую пропасть, отделяющую мир людей от безбрежных владений пустыни.
— Ты уверен в этом? — спросил Ярви, подойдя к Эдуарду. — Не лучше ли попытать удачу на юге, у Обвального замка? Я слышал, что укрепления там не так сильны, да и людей поменьше.
— Именно поэтому мы ударим сюда. Падение Кран де Мора станет падением их воли. Тракт окажется в наших руках.
Эдуард говорил холодно и спокойно, словно ему было известно нечто неведомое другим. Ярви старался не встречаться с ним взглядом. Всякий раз, когда вор делал это, по телу его пробегал озноб.
— Вы получили ответ?
— Они отказались сдаться, — угрюмо вздохнул Ярви, повторно ознакомившись с содержанием короткого послания, будто надеясь увидеть там что–то другое.
— Значит, они сами выбрали свою судьбу.
В голове Трёхпалого промелькнула безумная мысль. Что, если просто столкнуть Эдуарда вниз, навстречу далёким острым камням? Он был готов ко многому, но крики гибнущих людей Окама всё ещё отзывались у него в памяти леденящим душу эхом.
— И как ты собираешься это сделать? — спросил вор, пытаясь отвлечь себя от губительного порыва. — Просто прикажешь им опустить мост?
— Да… — протянул он, думая о чём–то своём, — пожалуй…
Эдуард поднял небольшой камень, посмотрел на него задумчиво и бросил вниз, на дно каньона.
— Опустите мост.
Он сказал это тихо и спокойно, будто рассуждал вслух. Сначала Ярви подумал, что спутник его окончательно спятил, но за спиной тут же раздались монотонные шаги.
Бледные, отрешённые лица не выражали никаких мыслей. Слово муаз'аммаля было для легиона мертвецов законом. Ярви понял, что приказ Эдуарда адресован не осаждаемым, а осаждающим.
С готовностью шагнув в пропасть, бессмертные солдаты один за другим стали исчезать за её краем, падая на дно каньона. Подобная высота убила бы любого, но мертвецы не могли умереть второй раз. Трёхпалый повидал многое в своей жизни, но даже он отвернулся, не в силах смотреть на то, как безвольные тела одно за другим глухо врезаются в занесённые песком камни лишь затем, чтобы снова подняться и продолжить путь.
— Плоть слаба, — протянул Эдуард, чей единственный глаз сосредоточенно наблюдал за продвижением ужасного воинства к скалистому основанию сторожевой башни. — Однажды ты поймёшь и это.
Когда вниз полетели камни и стрелы, лучников башни немедленно поддержал гарнизон замка, но всё, что им удалось, — это немного задержать безжалостный чёрный прилив, что нахлынул на них из тьмы веков. Карабкаясь вверх с нечеловеческим упорством, мертвецы скоро достигли башни, истребив всех её защитников. Заскрежетали цепи подъёмного механизма, и первая секция моста опустилась к ногам Эдуарда Колдриджа.
К тому моменту, как наследник безумного графа достиг башни, его мрачное безмолвное воинство уже поднималось к замку. Они походили на муравьёв: тёмные точки, заполонившие растрескавшееся тело каньона.