Враги Господа нашего

Афанасьев Александр

Элих… Если судить по возрасту, он мог начать движение по карьерной лестнице в период с семьдесят пятого по восемьдесят пятый год. Карьерное продвижение очень тонкое, тут все зависит от первого шага, от того, чтобы тебя заметили. Для этого нужно очень тонко угадать с направлением на работу, особенно если ты в шестом управлении. В странах главного противника все места уже заняты, и старожилы нехорошо отнесутся к появлению амбициозного новичка. Но вот если ты угадаешь, что где-то в мире полыхнет война, конфликт, затрагивающий интересы империи, причем сейчас там самое тихое место…

Вот тогда ты можешь поставить

судьбу на кон и выиграть. А что, если…

Ирлмайер достал небольшой телефон-рацию. Гражданский образец, такие делали в Священной Римской Империи. Очень удобно, если собеседники недалеко друг от друга, тем более в сельской местности или небольшом городке – не надо платить за сотовую связь.

– Господин Секеш, вы еще не заснули? Нет? Тогда поднимитесь ко мне, если не трудно. Прием, – вежливо сказал Ирлмайер.

– Сейчас буду, отбой, – раздался голос Секеша.

Секеш появился через несколько минут. На нем была куртка из грубой выделки, чуть ли не воловьей кожи, защитные очки и кобура с пистолетом от Петера Шталя – зачерненный «кольт-1911», похожий на тактические варианты «спригнфилд-1911», но сделанный методом фрезерования из лучшей германской стали и стоящий тысяча двести рейхсмарок. Ровно в три раза больше оригинала.

– Я могу вам доверять, Секеш? – вдруг спросил Ирлмайер.

Секеш немного помолчал. Ответил как истинный аристократ:

– Я постараюсь оправдать ваше доверие.

– Хорошо. Вопрос вот в чем, Секеш. У меня сложилось четкое представление о том, что в Берлине нас кто-то сдает. Как считаете, что делать с предателями?

– Уничтожить.

– Правильно. Но как быть, если мы не знаем, кто именно предатель? И потом зачем уничтожать, если можно повернуть их оружие против них самих.

Ирлмайер не сказал, кого он имеет в виду под обозначением «их». Да это и не важно. Это могли быть либо англичане, либо люди Ватикана. Могли быть даже русские. Но у Ирлмайера было оружие, позволяющее ему выяснить это и начать контригру. Он принял то же решение, что и русский разведчик Воронцов, – бросить камень в пруд и посмотреть, кто громче заквакает. Только в отличие от Воронцова Ирлмайер подставлял не себя самого, а других людей.

– Вы ведь начинали в Италии, не правда ли?

Венгр покачал головой:

– Не совсем так. Но мои первые боевые задания действительно имели место в Италии, это было начало восьмидесятых.

– А кто тогда был от разведки в этой стране, не помните? Вам же давала задание разведка, не могла не давать. И Италия не относилась к зоне ответственности четвертого управления.

Секеш на мгновение прищурился, вспоминая. Как и у всех дворян и людей, воспитанных в дворянской среде, у него была великолепная память, обусловленная насущными необходимостями. Дворянин должен знать несколько языков, титулы и звания всех встречных и поперечных, помнить родственные связи, гербы… как тут не быть хорошей памяти.

– Резидентом был доктор Плетц. Но поручения нам давал доктор Элих, его заместитель.

Вот оно как! В яблочко.

– Понятно. Плетц… что-то знакомое…

– Он погиб в восемьдесят седьмом. От рук коммунистических террористов. Кто-то взорвал здание резидентуры.

– Ужасно…

– Да, господин генерал-лейтенант. Тогда мало кто спасся.

Но Элих был одним из спасшихся.

Не так ли?

– Да… Вероятно, доктор Плетц был хорошим человеком.

– Да, герр генерал-лейтенант. Хорошим офицером и хорошим человеком.

В длинном разговоре запоминаются всегда первое и последнее предложения. Теперь, если кто-то будет расспрашивать Секеша о том, о чем они разговаривали с Ирлмайером, он скажет, что разговаривали о докторе Плетце, погибшем начальнике римской резидентуры. Про Элиха было одно упоминание, и то от Секеша.

– Я же сказал, без чинов.

– Извините.

– Хорошо. Быть готовым завтра. В семь утра.

– Так точно. Есть.

Секеш развернулся и вышел.

Ирлмайер – а он как никто знал возможности своего управления – не сделал глупости, не стал искать или запрашивать какую-либо информацию по взрыву в Риме в восемьдесят седьмом. Ни через закрытую сеть, ни через обычный Интернет. Это может подсказать «им», что кто-то идет по их следу. Но выводы он сделал. Кого назначать на место погибшего начальника, если не его чудесно спасшегося заместителя, знающего обстановку в зоне ответственности. Как лучше всего зачистить все следы своей работы – а ведь при назначении на ответственные посты проверяют очень тщательно, и обычная контрразведка, и внутренняя контрразведка. Конечно, взорвать резидентуру, а ведь там могут быть и документы и люди – если ты работаешь в коллективе, тем более несколько лет, про тебя волей-неволей будут кое-что знать. Конечно же, взрыв должен был кто-то расследовать, причем, скорее всего, не из шестого, а из четвертого управления, из гестапо. Взрывное устройство в строго охраняемую резидентуру на территории дипмиссии пронести очень сложно, почти невозможно даже. Тем более если это такое мощное устройство, от которого разнесло все и вся. А для выявления и поимки террористов лучше подходит полицейский, а не чистокровный разведчик.

И что-то – какое-то очень неприятное предчувствие – подсказывало Ирлмайеру, что этим человеком, тем самым, которого прислали расследовать взрыв, был генерал-майор полиции Кригмайер, тот самый, у кого он принял четвертый отдел РСХА. А кто еще, если такое дело должно быть в ведении контрразведки и внутренней безопасности?

Quis custodiet ipsos custodes? [25]

Генерал-лейтенант зло улыбнулся. Если даже и так, все они ничто против него. Ничто. И он уничтожит их.

25

Кто усторожит самих сторожей? ( лат.)

Он вставил в разъем ноутбука свой личный шифровальный ключ, который всегда носил с собой на шейной цепочке и в котором содержались пароли для секретной переписки, одноразовые и очень устойчивые, полученные на генераторе случайных чисел. Как командир оперативной группы и старший офицер, он должен был написать отчет и написал его. Зашифровал личным ключом, затем сжал, подключил компьютер к Сети и отправил на промежуточный норвежский почтовый ящик. Через час оно будет в Берлине на столе у адресата. Учитывая чрезвычайную важность сообщения, это будет генерал-полковник полиции Элих.