Враги Господа нашего
Шрифт:
– Отлично! Я и не сомневался в том, что услышу это. Цель – крупное каменное строение, замок или монастырь. ПВО нет никакой, ожидаемый уровень сопротивления – минимальный. Проблема в том, что в отличие от стандартных операций, какие вы не раз проводили в Персии, эту операцию нужно провести с минимальным проявлением силы. Всем ясно? Мы предполагаем, что цель – это монастырь и большинство монахов в этом монастыре – простые гражданские, которые не должны пострадать. Всем ясно?
– Какова наша задача, господин капитан?
– Задача. Задача такова: войти в монастырь и зачистить его с минимальным применением силы. Мы подозреваем,
– Так точно!
– Господин адмирал, группа построена и готова к выполнению боевой задачи, – доложил капитан по адмиралтейству Островский.
Вице-адмирал Бобров, командир шестого ударного авианосного соединения, сменяющегося с дежурства в Атлантике, осмотрел строй.
– Здравия желаю, солдаты! [68]
– Здравия желаем, господин вице-адмирал!
Бобров осматривает строй.
– Поскольку соединение ложится в дрейф, я приказал наловить акул. На уху с акульими плавниками я жду каждого из вас, солдаты! С нами Бог!
68
К морским пехотинцам обращение было «солдаты», а не «матросы».
– С нами Бог, за нами Россия!
Ночь. Черное покрывало ночи, накрывшее Средиземное море. Потерявший ход ударный авианосец, флагман шестого ударного авианосного соединения, рядом с ним корабль-плавбаза, обязательная в дальних походах. На горизонте в пределах видимости – корабли сопровождения: итальянский, германский, даже французский эсминец есть. Только последний дурак будет спокоен, когда мимо твоих берегов проходит такая махина, как полное ударное авианосное соединение во главе с атомным авианосцем на борту, даже если пороховые погреба этого стального гиганта почти пусты. Ударное соединение возвращается после выполнения боевых задач в Атлантике, вместе с германским флотом выполняя задачи по сдерживанию коммунизма и пресечению трансатлантической наркоторговли…
Корабли-соглядатаи относительно спокойны – судя по поднятым на русском флагмане вымпеле, у того серьезные неисправности в ходовой части, это же подтверждает пришвартованная ремонтная база. Только полный козел не даст в таком случае матросам отдых, и на кораблях-соглядатаях все отдыхают, на посту – только дежурные смены сокращенного состава.
Два черных вертолета срываются с палубы ударного авианосца. Увидеть их почти невозможно: десантный корабль-док морской пехоты «Одесса» закрывает обзор. Вертолеты ныряют к воде и мчатся на нескольких метрах от водной глади: смертельно опасный полет, который может превратиться в трагедию даже из-за сильного порыва ветра. В десантных отсеках морские пехотинцы в последний раз проверяют оружие, вслушиваются в голос, передаваемый по внутренней трансляции.
«Здравствуй, отец. Это я, Джузеппе. Я здоров, и у меня все хорошо…»
Этот
Про картезианцев известно очень мало правды. Имя этот орден получил по названию своего первого монастыря – обители Великой Шартрезы в Шартрезских горах близ Гренобля, Франция. Основателем ордена был святой Бруно Кельнский, устав ордена утвердил Папа Иннокентий III в 1133 году нашей эры. Девиз ордена: «Крест стоит, пока вращается мир» ( Stat crux dum volvitur orbis).
Считается, что самый суровый по уставу орден – это орден траппистов, но это не так. Трапписты не отрицают общения с внешним миром и даже варят великолепное пиво, которое так и называется «траппистским». Вероятно, они варят пиво потому, что по уставу ордена каждый монах должен стоять на молитве одиннадцать часов в день, а за оставшееся время делать что-то, что требует больших трудозатрат, и одновременно поддерживать монастырь в порядке затруднительно: пиво же созревает само, не требуя постоянного большого внимания. Картезианцы не варят пива. Более того, мало кто знает, чем кроме молитв занимаются картезианцы и чем они живут.
Сильнейший удар по картезианцам нанесла Великая французская революция, которую с полным правом можно назвать «Великая французская бойня». Озверевшие от пролитой крови революционные крестьяне – санкюлоты ворвались в монастырь Великой Шартрезы, разграбили его и перебили всех монахов: пятьдесят один монах умер смертью мучеников от рук взбунтовавшейся черни. На момент начала бойни у картезианцев было сто семьдесят три монастыря, когда же революция захлебнулась в собственной крови, их оставалось не более двадцати. Орден возродился в других странах, прежде всего в Италии и Испании, но уроки великой бойни не были забыты.
Послушник, брат Бернардо, сидел на крыше небольшого, считавшегося почти что заброшенным монастыря, сжимая в руке оружие, какое никак не подходило к образу мирного, богомольного послушника. Это был «браунинг ауто-5» десятого калибра с удлиненным магазином на семь патронов, в каждом из которых было по пятьдесят два грамма свинцовой картечи. Такой заряд дроби с близкого расстояния мог снести человеку голову…
Еще больше оружия было внизу; и в кельях, и в нескольких комнатах его было просто полно.
История брата Бернардо была, в общем-то, привычной. Родился он в Сомали, в сицилийской семье, которая умела органично сочетать богомольность, богобоязненность и требования кровной мести, которые полагали за праведное убивать людей. Эти требования кровной мести сделали сицилийцев очень уважаемыми людьми в Африке: в некоторых негритянских племенах сын тоже должен был отомстить за отца, но только убийце и только в течение строго определенного времени, дальнейшая же кровная месть не допускалась. Сицилийцы же с их традициями продолжать кровную месть десятилетиями, вырезать противостоящие им роды до последнего человека, врываться на совершеннолетие в дом и убивать подростка, отпраздновавшего день рождения и соответственно ставшего объектом законной охоты – внушали африканцам мистический ужас. По крайней мере до тех пор, пока итальянцы не создали колониальные части, не обучили их, не цивилизовали и не вооружили современным оружием, после чего означенные части, конечно же, взбунтовались.