Враги за рубежом

Грей Р. С.

Я быстро прихожу в себя. Это то, чем я горжусь.

Ной не имеет в виду ни слова из того, что говорит, я знаю это. Он пытается подзадорить меня, и, судя по румянцу на моих щеках и учащенному ритму сердца, ему это удалось.

— Умора, — произношу я, звуча глубоко невесело.

Баланс сил нарушен, и я хочу вернуть его в прежнее состояние.

Я подхожу прямо к нему, прижимаюсь грудью к его груди и откидываю голову назад, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Я чувствую запах его пота и изо всех сил стараюсь его ненавидеть.

— Так вот почему ты отправился

на пробежку, пока меня не было? Нужно было сжечь всю эту ревнивую ярость? — Провожу пальцем по центру его груди, делая вид, что не замечаю твердых мышц. — Как печально.

Ной ловит мою руку в жесткий захват, чтобы остановить движение. Я сглатываю. Я забыла о нашей разнице в размерах. Его рука обхватывает мое запястье. Я — веточка, которую он может переломить на две части.

— Осторожно, — предупреждает он.

«Или что?»

За закрытой дверью царит суматоха. Стулья скрипят, рюкзаки застегиваются, дети смеются и переговариваются друг с другом. Латынь официально закончилась, и через секунду дверь распахнется, и ученики выйдут в коридор.

Но Ной все еще не отпускает свою хватку.

Он делает это специально. Заставляет меня потеть.

Я пытаюсь высвободить руку, но он не дает мне этого сделать.

Он хочет, чтобы я сдалась, но я не могу заставить себя сказать это. Вместо этого расслабляю руку.

Вот так. Доволен?

Ной нежно сжимает мое запястье и отпускает его как раз в тот момент, когда дверь распахивается. У нас не было ни секунды в запасе.

— Мисс Коэн, я знаю латынь! — провозглашает Брэндон. — Veni, vidi, vici!

— Я уже забыл, что это значит, — говорит Ли, следуя за ним. — Это «лови момент»?

— Я пришел, я увидел, я победил, — поправляет Ной, глядя прямо на меня.

Во второй половине дня мы отправляемся на очередную экскурсию. На этот раз мы отправляемся в Пантеон.

Толпы у фонтана Треви были детской забавой по сравнению с этим. На площади почти плечо к плечу. С таким же успехом мы могли бы пытаться попасть в первый ряд, чтобы увидеть Бейонсе на фестивале Коачелла¹¹. Продавцы кричат на английском и итальянском языках, пытаясь продать маленькие миниатюры Пантеона, художественные принты и футболки. Туристы держат в руках свои Айфоны, тщетно пытаясь сделать беспрепятственный снимок церкви. Медленно движущаяся очередь огибает здание.

Сопровождающие рассредоточены вокруг группы, чтобы мы все держались вместе. Лоренцо идет впереди, жестом приглашая нас войти в церковь и пройти мимо очереди, так как у нас есть предварительный заказ на нашу экскурсию. Слава богу.

Ученики плотно следуют за ним. Ной и Габриэлла замыкают шествие, следя за всеми, кто отстал, а я держусь от них на расстоянии, предпочитая держаться впереди с некоторыми учениками Линдейл.

Кайли и Милли приближаются ко мне с явным намерением.

— Итак, мисс Коэн, мы хотели спросить… как вы думаете, Лоренцо симпатичный? — спрашивает Кайли.

— Ты

имеешь в виду мистера Риччи. И это неуместный вопрос.

Милли отмахивается от моей поправки.

— Да, да. Он — мистер Риччи. Он симпатичный, нет?

Они обмениваются заговорщицким взглядом.

— Вы должны быть внимательными.

Лоренцо уже начал свою лекцию о церкви. Мы стоим в центре огромного куполообразного здания. Оно выглядит так, будто его создавали с помощью CGI¹². Я смотрю вверх на окулус, удивляясь архитектурному подвигу, который смогли совершить древние римляне. Как они…

— Здесь слишком шумно, и, кроме того, я уже все знаю о Пантеоне, — говорит Милли и продолжает доказывать свою точку зрения. — Я читала о нем в путеводителе по Риму до того, как мы покинули Штаты. Это бывший римский храм, который был превращен в католическую церковь примерно в шестисотом году. Это одно из наиболее хорошо сохранившихся зданий Древнего Рима, в основном потому, что оно постоянно использовалось на протяжении всей своей истории.

— Да. Многие другие языческие храмы были разграблены, — говорит Кайли, подхватывая то, на чем остановилась Милли. — Строительные материалы были использованы для строительства новых христианских церквей. Итак, вы находите его привлекательным или предпочитаете кого-то вроде мистера Петерсона?

Прежде чем я успеваю ответить, Милли вклинивается:

— Объективно, мистер Петерсон выглядит лучше. Мы провели опрос в классе, и он оказался в его пользу, что неудивительно. Он превосходит мистера Риччи и в росте, и в рельефе мышц.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на бумагу, с которой она читает.

— О, это? Это система оценок, которую можно использовать для сравнения учителей. Видите, вот таблица с перечнем плюсов и минусов для каждого из них.

— Ты шутишь. Зачем тебе это?

— Ну, во-первых… здесь нет хорошего телевизора.

Кайли кивает.

— Да, и мы знаем, что мистер Риччи пригласил вас на свидание. В общем, мы обсуждали, кого вам выбрать в мужья — его или мистера Петерсона. Мы не против устроить для вас конкурс в стиле «Холостячки», если вы хотите. Я неплохо пародирую Криса Харрисона¹³.

Я поднимаю руку.

— Ладно, хватит. Хватит.

— Хотя, если честно, мы все были удивлены тем, что мистер Риччи пригласил вас на свидание, потому что мы думали, что вы с мистером Петерсоном…

— Это не так.

— Интересно, — говорит Кайли, глядя на меня так, будто пытается прочесть между строк.

— Это крайне неуместно, — снова указываю я, прежде чем наклониться ближе. — Дай-ка я посмотрю.

Милли с нетерпением передает свой листок, затем подходит, чтобы объяснить мне.

— Как вы видите, наша система рудиментарна, и мы открыты для предложений по ее улучшению. Мы просто считаем, что вы должны тщательно обдумать свой выбор, прежде чем принять решение. Говорят, в море много рыбы, но вам сколько… сорок пять?