Враги за рубежом
Шрифт:
Он уже поднимается и встает со стула. Он забыл о моем существовании.
Габриэлла тоже вскакивает на ноги.
— О, пойдем. Быстрее, Эшли.
Она дергает ее за руку, и точно так же они втроем исчезают, оставляя меня одну за столом с Ноем.
Здесь драматически тихо. Как будто кто-то убавил громкость в комнате до нуля, но нас с Ноем подключили к микрофону. Его вилка скребет по тарелке. Мой стакан с водой звякает о стол. Клянусь, если бы я попыталась, я бы услышала,
Я так внимательно слежу за всем, как будто жизнь поставили на замедленную съемку. Почему они так долго? Берите свой дурацкий пудинг и возвращайтесь сюда.
— Так мы будем делать вид, что не знаем друг друга? — неожиданно спрашивает Ной.
Я могу читать настроения Ноя, как старый обветренный фермер может определить дождь. Похоже, он начинается, ребята. Его тон (легкомысленный), его речь (язвительная, нетерпеливая) — он не хочет продолжать наш спор; он пытается втянуть меня в подшучивание. Это его версия извинения, и, вероятно, единственная, которую мы оба принесем.
Я поднимаю взгляд и изучаю его, как будто не видела его лица много лет.
— Конечно, я тебя знаю, — я огрызаюсь, словно пытаюсь выудить его имя из Картотеки моего мозга. — Найджел какой-то, да?
Я вижу облегчение в едва заметном прогибе его плеч, в лукавой улыбке, когда он подносит ко рту очередной кусочек еды.
— Мне было странно не разговаривать с тобой сегодня, — признаюсь я. Затем, поскольку это звучит слишком отчаянно, я добавляю: — Ты многое пропустил. Лоренцо и Габриэлла теперь встречаются, я думаю. Кажется, вчера вечером им очень понравилось.
Они все еще за десертным столом. Похоже, они осматривают каждую миску с пудингом, словно пытаясь найти лучший. Действительно ли их так интересует десерт, или они пытаются дать нам время поговорить?
— Странно. Это его фишка? Он просто прыгает от учителя к учителю все лето? По мне, так это неуместно.
Он звучит обиженно.
— Ты расстроен, что он выбрал Габриэллу?
Я просто предположила, что он не будет возражать — именно поэтому я дала им свое благословение вчера вечером и сегодня, но, возможно, я ошибалась.
Он решительно покачал головой.
— Нет. Я подумал, что ты можешь быть раздражена тем, что он преследует ее сейчас.
Я отступаю назад.
— Я?
Ах, точно. Насколько он знал, я была увлечена Лоренцо.
Я хмуро смотрю на свою еду.
— Оказывается, он все-таки не в моем вкусе. Какой шок.
— Он был недостаточно хорош.
Я фыркнула.
— Да, точно. Преуспевающий красивый итальянец с прекрасным характером — полная пустышка, я прекрасно понимаю, о чем ты.
Он хмыкает.
— Он был всего среднячком, а ты…
Мое
— Забавная, — говорю я.
Он закатывает глаза.
— Единственная в своем роде.
При этом он притворяется, что протыкает себя вилкой.
— Девушка мечты.
Он поднимает взгляд и пронзает меня своим теплым взглядом.
— Одри, — произносит он.
— Ной, — говорю я в ответ.
Мы держим зрительный контакт в течение одной, двух, трех секунд.
— Мы должны поговорить о прошлой ночи? — выпаливаю я.
Все его поведение меняется в одно мгновение. Мне хочется взять ластик и стереть свой вопрос.
— О чем тут говорить? Ты накричала на меня в баре.
Он говорит это так, будто ничего особенного, но у меня мгновенно встают дыбом волосы.
— Я не кричала.
Он пожимает плечами.
— Ты приставала ко мне. Я поцеловал тебя, а потом ты разозлилась на меня за это. Да ладно тебе, Одри.
Теперь я наклоняюсь к нему, разгоряченная.
— Я злилась на тебя не потому, что ты меня поцеловал. Я расстроилась из-за твоих мотивов, по которым ты меня поцеловал!
Я запоздало понимаю, что наши голоса начинают разноситься.
Стол учеников Тринити смотрит на нас широко раскрытыми глазами. Просто замечательно.
— Видишь, вот что я не могу понять, — продолжает он, наклоняясь ближе. — Ты думаешь, что я поцеловал тебя…
— Говори тише!
Остальные уже возвращаются. Они будут за столом в любую секунду.
— Ты думаешь, я поцеловал тебя, потому что хотел… что? Сделать тебе больно? — шепчет он. — Ты знаешь, что это чушь.
— Мы принесли вам хлебный пудинг! — поет Эшли, размахивая в воздухе десертом, прежде чем поставить миску перед Ноем и еще одну передо мной. — И вам не нужно благодарить нас, но, серьезно, это блюдо изменит вашу жизнь. Хлебный пудинг появился в Италии?
— Думаю, в Англии, — говорит Габриэлла, садясь обратно.
Эшли смеется.
— О да, звучит правильно. Итак, что мы пропустили?
Я поднимаюсь на ноги.
— Ничего. Спасибо за десерт, но один из вас может взять мой. Проблемы с желудком. Я пойду прилягу.
На этот раз я получаю удовлетворение от того, что оставляю Ноя разбираться с беспорядком.
Когда возвращаюсь в свою комнату, я сразу же жалею, что поторопилась с хлебным пудингом. Это было недальновидно. Мой драматический уход не стоил того десерта, но теперь уже слишком поздно. Я не могу вернуться туда.
Я сижу на краю своей кровати, злая и растерянная, и прокручиваю в голове каждое слово, сказанное Ноем мне за ужином.