Вранье высшей пробы
Шрифт:
Еще дома, стоя перед зеркалом, я подумала, глядя на девицу, отражавшуюся в нем: «А не переборщила ли ты, девонька?» Но на тот случай, если в подобном виде я не найду общего языка с Геннадием, у меня был запасной, так сказать, парашютный вариант. Поэтому я решительно хлопнула за своей спиной дверью и вышла на тропу войны.
В данный момент Анатолий Константинович и его жена стояли передо мной, и я по их напряженным спинам чувствовала, как им неловко иметь в родственницах такую вот красавицу-племянницу. А глянув на небольшой рост полковника милиции, я похвалила
Когда могильщик пригласил каждого из присутствующих кинуть горсть земли, возле моего уха вдруг раздался спокойный тихий голос:
— Привет. По-моему, здесь скучно, ты не находишь?
Рядом со мной стоял коренастый, невысокого роста брюнет, с лицом, сильно напомнившим мне облик Евгения Константиновича Делуна. Такой же прямой нос и жесткий рот. Такие же вьющиеся волосы. Глаза Геннадия, правда, в отличие от отца, были близко посаженными и бесцветными.
— Да, наверное, — поспешила ответить я, придав голосу оттенок легкомысленности. — Так не гулянка же.
Евгений Константинович, завидев старшего сына, да еще в моей компании, еще больше помрачнел и насупился.
— Ты кто? — задал Геннадий мне вопрос, с улыбочкой глядя на собравшихся вокруг родственников.
— Племянница Любови Сергеевны, — ответила я, бросив на молодого человека завлекательный взгляд. — Двоюродная.
— Давай на время поминок образуем союз, — предложил он мне то, чего я, собственно говоря, и добивалась. — Жрать охота, а разговаривать с пристающими родичами — нет. Если мы будем вдвоем, мне не придется отвечать на их дурацкие вопросы. Идет?
— Без проблем, — небрежно бросила я, пожав плечами.
Теперь-то я поняла, что он просто не мог на меня не клюнуть, в каком бы обличье я ни была. Все здесь стоящие — для Геннадия враги, а я — незнакомка, одного с ним возраста, да и к тому же из себя ничего… О том, что не далее как два часа назад, стоя в прихожей перед зеркалом, я была сама себе противна, я уже забыла.
Стоявшие впереди Анатолий Константинович с супругой, слышали наш разговор, но мой клиент предпочел никак не реагировать, а его жена позволила себе лишь покоситься в нашу сторону.
Геннадий, уловив косой взгляд тетки, сладко произнес улыбаясь:
— Не одобряете, Любовь Сергеевна?
Та, отвернувшись, промолчала.
Однако этот фрукт посложнее, чем я предполагала! Вовсе не примитивный уголовник, которого не составляет большого труда вычислить. Кажется, мне придется основательно потрудиться.
На кладбище я приехала на «Ниве» своего «дядюшки», но обратный путь проделала уже в компании своего нового знакомого. В автобусе Геннадий намеренно прошел в конец, чтобы затесаться в толпу соседей, подальше от родственников. Я, как шнурок, последовала за ним.
— А
«Надо же, какой любитель меры нашелся!» — подумала я, а вслух жеманно сказала:
— Не нравится, не смотри.
Он пропустил мою реплику мимо ушей.
— Еще бы манеры попроще — и будет самое то!
Теперь я подумала, что надо было мне оставаться самой собой, а не придумывать этот проститутский антураж. Но кто же знал, что я встречу не примитивного уголовника, а нарвусь на хладнокровного, расчетливого и, самое главное, неглупого молодого человека. К тому же разбирающегося в женской красоте.
Всю дорогу до кафе, в котором должны были состояться поминки, мы с Геннадием непринужденно болтали. Не знаю, насколько мне удалась роль глупышки, которую я старательно изображала, но пронизывающий взгляд моего спутника внимательно изучал меня все те полчаса, что автобус тащился с кладбища до города.
— Тетка твоя тебе не сильно надоедает? — спросил он, когда мы уже сидели за длинным поминальным столом. — Мне кажется, она такая ужасная зануда.
— Есть немного, но я уже привыкла.
— Посмотри, какие замечательные кругом лица. — Геннадий пригласил меня оглядеться вокруг, не переставая пережевывать гуляш. — Обрати внимание, с какой любовью смотрит на меня вон та женщина.
Я посмотрела в сторону его небрежного кивка и увидела горящий ненавистью взгляд мачехи Геннадия, обращенный на него. М-да, не любит она своего пасынка. Мне, как и ей, известно, что он подонок, но к чему так обнажать свои чувства на людях, да к тому же на поминках?
— Помнишь сказку про царевну и семь богатырей? — задал неожиданный вопрос Геннадий. Я поперхнулась, и он заботливо похлопал меня по спине, поинтересовавшись: — Ты чего?
— Кусок не той стороной пошел, — попыталась оправдаться я, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Так вот, мою мачеху как будто специально списали с этой сказки.
Он бы еще про «Аленький цветочек» вспомнил!
Меня все больше охватывало любопытство: неужели этот знаток русских сказок обокрал родного дядьку? Я смотрела на Геннадия и не верила, что он способен на убийство собственной бабки. Хотя пару раз выражение его глаз становилось ледяным и колючим, и в эти секунды я могла поклясться, что именно он угробил Ксению Даниловну. Но очень быстро облик жестокого преступника прятался за маской насмешливого безразличия. Наверное, это у него способ защиты от окружающей действительности.
Когда мы вышли из кафе, Евгений Константинович стоял рядом со своей служебной машиной, а завидев сына, решительной походкой двинулся к нам.
— Сейчас ты поедешь со мной, — отрывисто приказал он Геннадию.
— Бить будешь? — усмехнулся мой спутник.
— Не ерничай, а садись в машину.
— Итак, она звалась Татьяной, — продекламировал Гена, забрасывая себя на заднее сиденье казенной машины. Его красноречивый взгляд, нырнувший в самую глубину выреза моей кофточки, отчего-то заставил меня затрепетать.