Вранеслава: правила мира
Шрифт:
— Плак, не ты ли позвал этого борова, чтобы отпраздновать смерть моего папы? — ледяным тоном спросила она.
Пауза и оторопевшие лица собеседников были ей красноречивым ответом. Клиштемира стала понемногу наливаться красным, как поспевающий на грядке томат.
— Сколько он тебе обещал отдать? Восьмую часть? Шестнадцатую? — снова спросила девочка.
— Возьми себя в руки, девчонка, — вдруг подала голос старуха. — Когда мой сын получит тебя в наследство, ты у нас быстро научишься послушанию.
— Только попробуйте, — вдруг подал голос Хави,
— А тебя отдадут в удалённую школу, на Адских болотах, — прохрипела ему в лицо Клиштемира, изо рта которой вылетали кусочки еды, — там ты белого света не увидишь. Будешь только на праздники в подарок просить, чтобы тебя не били слишком сильно.
— Да, слушайтесь нас, — поддакнул Вепшемысл, вытирая сальный рот, — а не то худо будет.
— Вашему отцу, к сожалению, никто помочь уже не может, — печально обмакивая картофелину в подливку, заключил Плак.
Никто не может помочь? Никто? И тут Вранку осенило. Решение проблемы прямо лежало на поверхности, но лишь благодаря реплике лекаря, девочка сообразила, что нужно делать. Однако времени было в обрез. Она молча схватила брата за руку, и они побежали по лестнице наверх. Хави пару раз спотыкался о ступеньки, но старался не отставать от сестры.
В своей комнате Вранка сразу же схватила огрызок бумаги и стала скрипеть по нему пером.
— Что ты пишешь? — взволнованно спросил Хави, усаживаясь на кровать и оглядывая комнату.
— Подожди, — кратко сказала Вранка, сложила бумажку и подозвала Влчека. Письмо она свернула трубочкой, привязала на шнурок, повесила псу на шею и чётко сказала: «Ярника! Ярника!», Влчек повернулся, махнув хвостом, и бросился бежать.
— Так вот, — поворачиваясь к брату, начала она. — Я надеюсь, в скором времени к нам доберётся Медена. Она — наша последняя надежда. Те, кто сидят внизу, не должны ей помешать.
— Я могу их отвлечь, — предложил Хави.
— Да, как раз это и нужно сделать, — сказала Вранка. — Посиди там с ними, послушай их речи, прикажи принести им ещё побольше вина, сделай вид, что согласен на их условия, расскажи какие-нибудь гадости про меня. Пусть только не выходят из-за стола.
— Понял, — сказал мальчик, поднимаясь. — Разве что гадостей не смогу рассказать никаких. Ты хорошая.
Вранка так удивилась, услышав это, что не смогла ничего придумать в ответ, а Хави уже отправился отвлекать безумную компанию. Теперь у них был какой-никакой план, и оставалась небольшая надежда, что всё так или иначе образумится.
Пока Вранка сидела у отца, время тянулось медленно-медленно, даже воск на свечке сползал почти незаметно. Кркав часто дышал и постанывал, видно у него был жар. Девочка безумно боялась, что Медена не успеет, и кусала себе губы. Живот у Вранки периодически громко урчал, она так и не успела пообедать. Время, до этого летевшее буйным весенним ветром, будто застыло, как неподвижная рыба, вмёрзшая в лёд. Когда же? Когда? Наконец, как только Вранка уже совсем потеряла надежду, послышался шум шагов на лестнице. Это были Кветушка и раскрасневшаяся
— Пани, она сказала, что вы позвали её, — недоверчиво глядя на гостью, сказала горничная.
— Да-да, Кветушка, всё хорошо, иди, — сказала Вранка, вскакивая и подбегая к Медене.
— Будь рада, Вранка, — сказала та, осторожно укладывая чемоданчик на землю. — Давай я осмотрю твоего папу.
— Конечно, — закивала девочка.
Медена пригладила волосы, чтобы не падали на лицо, и подошла к больному. Тот даже не повернул головы. Женщина нагнулась над ним, приложила ладонь ко лбу, подняла одеяло, аккуратными движениями прощупала живот и попробовала разогнуть ноги. В этот момент Кркав застонал. Медена вздохнула и подошла к Вранке.
— Очень плохо, — сказала она, решительно сжав губы, — придётся скорее резать. Иначе он умрёт.
Вранку обдало холодом от страха, и она просто кивнула. Медена открыла чемоданчик и стала доставать свои ножи, а также банку с прозрачной жидкостью и букетик трав, перевязанный ленточкой.
— Вот эту траву пока измельчи и дай ему пожевать щепотку, — сказала Медена. — Он заснёт, тогда начнём резать. Ты заметишь, когда он расслабится.
— Мы будем резать вместе? — с ужасом спросила Вранка, перетирая травки в ладонях.
— Буду резать я, но ты должна мне помогать, — сказала Медена. Она доставала инструменты и протирала их прозрачной жидкостью из баночки. Запах у жидкости был резкий и неприятный, но Вранка знала, что так нужно.
Она вложила порошок в рот отцу и проследила, чтобы он проглотил. Девочка еле владела своим телом, от страха оно одеревенело. Рука, лежащая на волосах Кркава, казалась отдельной и чужой. Наконец она заметила, что папино тело расслабилось, руки разжались, а дыхание стало более спокойным.
— Он спит, — шёпотом сказала она Медене.
— Хорошо, разворачиваем его на спину, рубашку можно просто закатать, — ответила та, ставя чемоданчик с инструментами прямо на кровать.
Вранка села у изголовья, чтобы следить за отцом, жалость и любовь к нему перебили страх. Он был таким беззащитным и худым, на волоске от гибели. Часто вздымалась его грудь, по лбу бежали капельки пота.
— Можно я не буду смотреть? — спросила Вранка Медену.
— Нужно, — кратко ответила та, — ты мне понадобишься в сознании. Кстати, там внизу собралась весёлая компания, надеюсь, она сюда не заявится раньше времени.
— Хави постарается их задержать, — вздохнув, сказала Вранка. — Они приехали на поминки, не дождавшись смерти.
— Ох, а ещё благородные люди, — удивилась Медена.
— Да, благородство это не то, что приходит с состоянием, — кивнула девочка.
При движении острого и тонкого ножа Кркав тихо застонал сквозь забытьё. Вранка погладила его по руке. Вот и всё, что она могла сделать для него в тот момент.
Медена всё резала, поругиваясь шёпотом. Вранка видела боковым зрением развёрстый папин живот и старалась думать о чём-нибудь другом.