Вранеслава: правила мира
Шрифт:
— Ты думаешь? — с надеждой спросила шлехтичка. — Я бы так хотела, чтобы они остались.
— Я уверен, — решительно сказал Витрош, — он не стал бы их прогонять.
— Ох, как здорово, что ты пришёл! — выдохнула Вранка.
— Я пришёл не только за этим, — сказал Витрош, — хотел передать тебе, что завтра мы уходим.
— Уже завтра? Так скоро! Я обязательно приду попрощаться, — вздохнув, сказала Вранка. — Куда вы пойдёте? На встречу с группой твоего отца?
— Да, двигаться будем к нему, но по дороге зайдём ещё кое-куда, — подмигнув, сказал Витрош. — Мы нашли что-то в этой повозке, у возницы.
— Что же? —
— Это плоская вещица вроде карты, — объяснил Витрош. — Она твёрдая, так что сохранилась прекрасно. Мы бы ничего на ней не поняли, если бы не Ясан, он знает, как выглядели тогда наши края.
— И зачем же она нужна, эта карта?
— Мы думаем, что там изображено место, куда двигалась повозка.
— Там должно быть что-то важное?
— Скорее всего.
— Вот бы мне тоже там побывать. Интересно, куда везли этих детей?
— Я надеюсь, нам удастся это выяснить. Или хотя бы найти новую подсказку.
— А что написал твой отец, кто эти «другие»?
— Мы не совсем поняли, кого он имел в виду, и у каждого из Племени своя версия.
— А ты как думаешь?
— Мне кажется, он имел в виду какой-то народ, не похожий на нас. Может они живут совсем по-другому или выглядят иначе, а раньше мы о них не знали.
— Интересно, что он на самом деле хотел сказать?
Вранка вздохнула и подперла голову рукой. Пряди распущенных волос падали ей на лицо, создавая причудливые тени, а веки её начали тяжелеть, призывая скорее отправиться ко сну.
— Я постараюсь прислать тебе весточку, — сказал Витрош, заглядывая ей в глаза, — сообщу тебе обо всём, что мы найдём.
— Буду ждать, — устало кивнула Вранка.
— Да ты уже почти спишь, — тихо засмеялся Витрош, — ложись. Встретимся на рассвете у лагеря, попрощаемся как следует.
— Я приду, — сказала Вранка, беря его за руку, — а ты иди осторожнее, там всё сидят эти мужики.
— Они уже упились и заснули, — фыркнул Витрош, — но не волнуйся, меня никто не увидит и не услышит.
Он беззвучно вышел в коридор и улыбнулся, так что зубы сверкнули в темноте. Вранка улыбнулась в ответ, прижала палец к губам и осторожно закрыла дверь. Она очень надеялась, что Витрош спокойно доберётся до лагеря.
Когда она забиралась в кровать, спящая Ярника пробормотала: «Сколько там листьев, сколько там листьев! Ничего не жжётся, я сейчас нарву». Вранка с любовью посмотрела на подругу и откинулась на подушку. Мир её опять шатало и трясло: привычное и спокойное обратилось вспять, против неё, а ставшее родным исчезало в далёких краях. Она никак не могла заснуть, перебирая в уме события недавнего сна, где ей нужно было кого-то догнать. Долго мучаясь с глазами, будто засыпанными песком, она наконец выбрала самое приятное воспоминание дня, прокручивая которое, легко и крепко заснула. Это воспоминание касалось неожиданной ночной встречи с юным ямолезцем.
Глава 14
Вранка спала без снов, будто мозг её, обессилев от постоянных переживаний, отключился вместе с телом, и проснулась, когда услышала, как скулит за дверью Влчек. Она села на кровати, щурясь и пытаясь сообразить, что из последних воспоминаний было сном, а что явью. Мог ли здесь быть Витрош? Наверняка он ей просто приснился. Грозились ли сжечь их замок разгневанные горожане? Вот это точно было наяву, у неё до сих пор стояли перед глазами
— Может быть она просто завтракает внизу? — встревоженно спросила Вранка у пса. Тот повилял хвостом, но продолжал настороженно смотреть на хозяйку.
В этот момент в комнату тихо вошла Кветушка. Лицо её было ужасно: красное, опухшее, залитое слезами, а нос был похож на гигантскую перезревшую сливу.
— Паничка! — хрипло позвала она девочку. — Простите меня, это я во всём виновата.
Вранка протянула было руку, чтобы утешить горничную, но вдруг внезапная мысль остановила её. Она стрелой кинулась к окну. Из её комнаты был виден всего лишь кусочек дороги, идущей по высокому берегу. Вранка вперила взгляд в этот кусочек, но он был безлюден. Она с облегчением хотела уже отойти от окна, как вдруг в поле зрения показалась повозка, запряжённая ослом. Там сидели двое, две женщины, судя по нарядам. И обе — рыжеголовые.
— Он что, — с ужасом обратилась Вранка к Кветушке, — прогнал их?!
— Да, паничка, — рыдая, сказала Кветушка, — ему пришлось, чтобы люди не сотворили зла против них и против вас.
— Как он мог?! — вскричала девочка, со всей силы стукнув кулаком в стену. — Он же признал их своей семьёй, клялся всегда защищать. Даже не дал мне попрощаться!
Кветушка всё плакала, тихонько подвывая, Влчек же опасливо смотрел на неё, прижав уши.
— Оставь меня одну, — резко сказала Вранка, — мне надо подумать.
Горничная с готовностью кивнула и испарилась, видимо, она больше всего боялась, что в случившемся будут винить её. Девочка же бросилась на кровать с желанием оплакать свою беду, но слёзы идти совсем не желали, слишком силён был гнев на отца. Вранка старалась, но никак не могла заплакать. Вместо этого она лишь несколько раз сильно стукнула подушку.
— Как он мог?! Как он мог?! — повторяла она.
Влчек прилёг рядом с кроватью на полу, выше забираться он не рискнул, видя гнев хозяйки. Та же затихла, обдумывая своё положение. Сердце её колотилось об рёбра, будто пытаясь выпрыгнуть из груди, чтобы догнать подругу.
— Ты как знаешь, — сказала Вранка псу, внезапно вставая, — а я не желаю здесь больше оставаться.
Девочка схватила свою сумку, кинула в неё подготовленные Кветушкой платье и булочку, добавила книгу Физика и свою коллекцию лекарственных трав. Затем она наскоро умылась и переоделась во вчерашнее платье. Постояв немного и оглядев на прощание свою комнату, она махнула рукой Влчеку и отправилась на дальнюю лестницу, которой пользовались слуги. Затем она прошла следующим этажом на другую лестницу, та вывела её ещё ниже к третьей лестнице, которая выходила прямо на задний двор. Почти никого не встретив по пути, Вранка вышла наружу и отправилась по дороге к лагерю ямолезцев, а за ней следом послушно трусил пёс. Кроваво-красное огромное солнце как раз начинало подниматься над горизонтом, пронизывая утренний туман своими настойчивыми лучами, воздух пока был чист и свеж.