Врата изменников
Шрифт:
– Есть бутылка сидра в шкафчике, – предложил Питт.
Его шеф, услышав это, невольно скорчил гримасу. У Драммонда обязательно нашелся бы коньяк. Но Томас не мог себе этого позволить, да и не хотел.
– Если вы… извините меня… – наконец с трудом выговорил Фарнсуорт.
– Извиняю, – величественно разрешила Веспасия, сочувственно кивнув, и, как только тот закрыл за собой дверь, снова повернулась к Питту. – Это касается убийства Сьюзен Чэнселлор. Разве ты можешь сейчас думать о чем-нибудь ином?
– Нет. Но я не знал, что вам об этом уже известно.
Пожилая дама пропустила
– Я видела Сьюзен позавчера, – строго сказала она. – Я не слышала разговора, но видела и не могла не заметить, на каких повышенных тонах он велся.
– Разговор с кем?
Веспасия пристально посмотрела на своего родственника, словно поняла, чего он боится. Лицо ее стало печальным.
– С Питером Крайслером.
– Где это было?
– В доме леди Рэтрей на Итон-сквер был музыкальный вечер, собралось человек пятьдесят или шестьдесят, не более.
– Итак, вы видели Крайслера и миссис Чэнселлор? – поторопил ее Томас, чувствуя, как у него неприятно защемило сердце. – Вы могли бы рассказать мне об этой встрече подробнее, если можно?
В глазах леди Камминг-Гульд мелькнуло что-то похожее на упрек.
– Я понимаю, как это важно, дорогой, и не собираюсь что-то сочинять или просто фантазировать. Я находилась от них примерно шагах в десяти, однако мне в это время пришлось делать вид, что я слушаю жалобы на здоровье одной из своих знакомых. Какая бестактность – заставлять посторонних слушать подробный перечень чьих-то недугов! Итак, вначале я увидела миссис Чэнселлор. Тот, с кем она горячо спорила, был скрыт от меня пышно разросшейся пальмой в кадке. Вообще музыкальная гостиная в этом доме сильно смахивала на джунгли обилием растительности. Я все время боялась, что мне на шею упадет какое-нибудь отвратительное тропическое насекомое, и не завидовала дамам с глубоким декольте. – Веспасия брезгливо передернула плечами.
Питт отчетливо представил себе эту картину, но от комментариев воздержался.
– Лицо Сьюзен выражало тревогу, и мне показалось, что она страдала, – продолжала его гостья. – Я видела, как назревает ссора. Немного подвинувшись, я попыталась разглядеть лицо ее собеседника. Он о чем-то умолял ее, и вместе с тем в нем самом чувствовалось какое-то упорство и решимость не уступать. Затем роли переменились, и теперь она его о чем-то просила; и в ее просьбе, и во всем ее облике было отчаяние. Но, судя по его лицу, он был непреклонен. Минут через пятнадцать они расстались. У него был довольный вид, словно он добился, чего хотел. Она же была в явном смятении.
– Вы имеете хотя бы малейшее представление, о чем могла идти речь? – быстро спросил Томас, хотя и был уверен, что ответ ему уже известен.
– Никакого. И не собираюсь гадать.
– После этого вы ее больше не видели?
– Нет, так же как и мистера Крайслера.
Вид у пожилой леди был просто несчастный, и это обеспокоило его собеседника.
– Чего вы боитесь? – прямо спросил он. С Веспасией, он знал, надо говорить без околичностей и экивоков. Все равно она читала его как открытую книгу.
– Я боюсь одержимости мистера Крайслера любовью к Африке и тем, что он считает для нее благом. Эта идея превалирует у
Она вздохнула и на мгновение опустила зонтик. Тот упал на ее юбки.
– Все они были энергичными, одухотворенными, привлекали эдакой бравадой, выдаваемой за смелость, способностью воодушевлять и внушать доверие. На какое-то время они были даже готовы любить. Но я неизменно чувствовала холод их душ, одержимость, пожиравшую саму себя и требующую безответных жертв. Вот чего я боюсь, Томас. Не за себя. Меня тревожит Нобби. Она чудесный человек, и я к ней очень привязалась.
Выслушав это, суперинтендант понял, что может ничего не отвечать. Любые слова были бы здесь неуместными.
– Будем надеяться, что вы ошибаетесь. – Помолчав, он улыбнулся. – Спасибо, что зашли и все рассказали.
Он предложил Веспасии руку, но она без его помощи поднялась со стула и направилась к двери, неестественно прямая, с высоко поднятой головой. Питт открыл перед ней дверь и проводил ее по лестнице и ступеням крыльца к поджидавшему экипажу.
– До того, как ее бросили в воду, – заключил свой доклад врач, и, вздохнув, прикусил губу. Он приготовился к критическим замечаниям Томаса. Этот человек с длинным угрюмым лицом, даже будучи профессионалом, не разучился принимать человеческие трагедии близко к сердцу. – В пользу негодяя могу сказать одно: он сделал это быстро, – добавил медик. – Предварительно нанес два сильных удара, очень сильных.
– Я не вижу следов, – возразил Питт.
– Немудрено. Они в височной части под волосами. Затем он задушил ее, и сделал это так жестоко, что сломал шейные позвонки… – Эксперт коснулся рукой своей шеи. – Смерть была почти мгновенной. Думаю, она почувствовала лишь первый удар и как ее начали душить, а затем наступила смерть. Она умерла не от удушья.
Суперинтендант смотрел на врача, невольно ощущая неприятный холодок ужаса.
– Убийца действовал жестоко?
– Очень. Это было намеренное убийство, или же человек был охвачен такой яростью, что даже не осознавал своей физической силы. Вам, Питт, предстоит искать очень жестокого и опасного убийцу. Либо он совершенно безжалостен и убивает ради ограбления, даже когда в этом нет необходимости – ведь он мог бы оглушить жертву, и этого было бы достаточно. Либо это ярость, переходящая в безумие, и, возможно, он сумасшедший.
– Он приставал к ней?
– Господи, конечно. Хотя что вы под этим подразумеваете? – Медик кивнул на тело, укрытое простыней. – Если вы хотите знать, была ли она изнасилована, то так и скажите. Терпеть не могу ненужных эвфемизмов! Преступление следует называть своим именем и всегда быть честным по отношению к жертве. Нет, она не была изнасилована.
Питт облегченно вздохнул. Почему-то это было важно для него. Он почувствовал, как тяжесть словно свалилась с его плеч и боль внутри ослабела.