Врата Птолемея
Шрифт:
Отель был весьма фешенебельный: элегантное здание серого камня, окруженное посольствами и клубами; заведение одновременно утонченное и ненавязчивое, где иностранные дипломаты и прочие тузы могли как следует тряхнуть мошной. Непохоже было, что тут обрадуются вторжению пяти разношерстных джиннов, тем более таких мерзких, как Ходж. Мы увидели наговоры, мерцающие в окнах, и решётку мелких узлов над пожарным входом. Привратник, великолепный в своей ядовито-зелёной ливрее, обладал острым прищуром человека, который носит линзы. Тут требовалась осмотрительность. Просто взять и войти не получится.
Телефонная будка стояла прямо напротив входа в отель.
— Итак, мои храбрые воины, — энергично начал я, — я предлагаю следующее…
Одноглазая крыса протестующе вскинула лапку.
— Минуточку, Бартимеус! А с чего это ты взял, что именно ты у нас главный?
— Тебе огласить весь список моих дарований? Не забывай, нам сегодня ещё Хопкинса ловить!
— Если бы от хвастовства и пустой болтовни был хоть какой-то прок, мы бы с удовольствием последовали за тобой, Бартимеус. — Это высказался Кормокодран. Его тяжкий, как базальт, голос отдавался эхом в телефонной будке — у меня аж усы задрожали от вибрации. — Увы, ты стар, устал и бесполезен.
— Мы уже наслышаны о твоих похождениях в обличье могучей лягушки! — хихикнул Ходж. — Ты рассеял свою сущность по всему городу, рассчитывая на то, что хозяин тебя спасет!
— Ну это уж не его вина, верно? — сочувственно вставила Мвамба.
Из всех крыс она была самой изящной и правдоподобной. Аскобол был одноглазый, у Ходжа между усов торчал ряд ядовитых колючек, ну а Кормокодран, как всегда, походил больше на маленький кирпичный сортир, чем на что-либо ещё. Что до меня, моя сущность снова меня подводила: на моих конечностях присутствовали размытые пятна, хотя я надеялся, что они достаточно малы и никто их не заметит.
— Может быть, и нет, но надо же соображать, когда берешься за такое дело! — сказал Аскобол. — Посмотрите на него! Он весь расплывается.
— Он будет нас задерживать. Он уже отставал, когда мы сюда летели.
— Ага, а в драке от него и подавно толку не будет.
— Он тут же расползется в кашу! [67]
— Уж я-то его собирать не стану!
— Я тоже. Мы в сиделки не нанимались.
— И тем не менее, невзирая на ваше высокое мнение о моём могуществе, — буркнул я, — все же я — единственный, кто видел Хопкинса. Так что вы, конечно, можете обойтись и без меня. Посмотрим, далеко ли вы уйдёте.
67
Ещё один технический термин. Обозначает полное разрушение сущности во время пребывания на смертном плане. Разумеется, в Ином Месте наша сущность постоянно свободно циркулирует и в каком-либо конкретном облике не нуждается.
— А теперь он надулся, — задумчиво произнёс Ходж. — Ну и самолюбие, прямо воздушный шарик! Берегись, сейчас лопнет!
Хвост Мвамбы сердито заметался по полу.
— Мы тратим время впустую! Быть может, Бартимеус и утратил силу, но нам всё равно не обойтись без его советов. — Она улыбнулась мне настолько любезно, насколько способна улыбнуться помоечная крыса. — Бартимеус, продолжай, пожалуйста! Расскажи нам, что ты видел.
Ну, вы меня знаете. Я не из тех, кто долго помнит обиды [68] .
68
По крайней мере, в тех случаях, когда я не в состоянии за них отплатить. Но рано или поздно я ещё повстречаюсь с Ходжем, Аскоболом и Кормокодраном, когда снова буду в форме. И уж тогда-то отомщу со всей яростью раненого медведя. Секрет успешной мести — в том, чтобы правильно выбрать время.
— По правде говоря, слышал я немного. Я видел Хопкинса, но мельком. Волшебник он или нет, сказать не могу. Думаю, что волшебник. Кто-то ведь напустил на меня стаю джиннов и фолиотов!
— Есть одна гипотеза, — сказала Мвамба. — Ты уверен, что это человек?
— Хопкинс-то? Да, точно. Я проверил его на всех семи планах. И на всех он остается человеком. Если мы сумеем застать его врасплох, удержать его мы точно сможем.
— О, это я беру на себя! — злорадно прогудел Ходж. — Насчёт этого не беспокойтесь. У меня для него приготовлено уютное местечко, такое местечко, где верёвки и кандалы не понадобятся. Вот тут, у меня под шкурой!
Он любовно хохотнул. Смешок угас в тишине.
Остальные четыре крысы переглянулись.
— Знаешь, Ходж, — сказал Аскобол, — мы уж, пожалуй, обойдемся старыми добрыми верёвками. Но всё равно, спасибо за предложение. Так, дальше. Мы знаем, что Хопкинс проживает здесь. А в каком номере, хотя бы приблизительно?
Я пожал плечами.
— Понятия не имею!
— Значит, придётся посмотреть в книге регистрации. Что дальше?
Заворочалась волосатая туша Кормокодрана.
— Взбежим наверх, выломаем дверь, отделаем Хопкинса, как котлету, и утащим его прочь. Просто, дёшево и сердито. Следующий вопрос?
Я покачал головой.
— Тактика блестящая, однако же, пока мы будем выламывать дверь, Хопкинс может заподозрить неладное. Тут потребуется тонкость.
Кормокодран нахмурился.
— Ну, боюсь, тонкость — это не по моей части.
— Кроме того, — заметила Мвамба, — возможно, Хопкинс ещё не пришёл. Нам надо тихонько пробраться к его номеру и посмотреть. Если его нет, затаимся внутри.
Я кивнул.
— Нам также потребуется замаскироваться, а Ходжу — ещё и помыться и вывести паразитов. У людей, знаете ли, довольно тонкое обоняние.
Крыса, о которой шла речь, негодующе вскинулась, стуча ядовитыми колючками.
— А ну-ка, Бартимеус, подойди поближе! Хочу попробовать, какова на вкус твоя сущность!
— Да ну? Так я тебе и дался!
— Да с тобой справиться — раз плюнуть!
Этот спор продолжался в течение некоторого времени. Мы обменивались остроумными, изящными и изысканными репликами [69] , но не успел я окончательно повергнуть своего оппонента совершенно неотразимым аргументом, как в будку вошёл какой-то мужик, желавший позвонить, и крысы кинулись куда глаза глядят.
69
Что-то типа: «Думаешь, тебе это удастся, да?» — «Легко и просто, приятель!» — «Да ну?» — «Ну да!» Прочие в это время гикали, улюлюкали и хлопали себя по волосатым ляжкам. Короче, по части интеллектуальности и энергичности это было нечто среднее между дебатами в древних Афинах и прениями в современном английском парламенте.