Врата рая
Шрифт:
— Ты? Так ты можешь любить меня? Разве не ты был с половиной Лондона? — Сказала она с поднятой бровью.
— Они ничего не значили, и я ничего не делал с ними. Я пытался забыть тебя. Бог знает. Я был безумен. Я попытался найти что — то, что заставит меня забыть тебя. Но никто не мог мне помочь в этом. Я был верен, клянусь. Впечатления могут обманывать. Ты лучше всех людей должна знать это.
Мими продолжала смотреть на него, когда она почувствовала огромное чувство облегчения.
Кингсли провел своим мечом по ее коже как будто с нежностью.
— И я знаю, что ты любишь меня. Ты сказала мне, что будешь
— Поскольку это так, всё должно закончиться, — сказала она.
— Ты знаешь, что это не то, чего я хочу, — сказал он, но Мими видела сомнение в его глазах.
Он не понимал, почему она делала это, и хорошо. Она должна была смутить его, чтобы убедить, что она была ненавистна ему.
Он был в большей безопасности без нее. У него был бы шанс быть счастливым. Он мог найти кого — то еще, кто не был такой сложной, настолько трудной. Кого — то хорошего. Это было словом, которое никто никогда не будет использоваться при описании ее.
Меч Кингсли колебался на ее шее, затем хлестнул по воротнику ее блузки.
— Эй! — Крикнула она. — Осторожно! Это Шанель!
Но его глаза смотрели на изумрудный камень, висящий на ее горле.
— Это то, что я думаю? — Сказал он испуганно.
Слеза Люцифера. Звезда Небес. Сокровище, более драгоценное, чем сами звезды. Подаренный Утренней Звездой своей любви.
— Я сказала тебе, я теперь с ним, — сказала Мими. — Он — мой Темный принц и владелец.
СОРОК ДЕВЯТЬ
Шайлер
На берегу реки золотого города — победителя должны еще раз возвыситься Врата Обещания.
Он привел ее к Вратам, скрытым глубоко под самой старой церковью в городе: Часовня Св. Иоанна в Лондонском Тауэре. Ниже церкви был туннель, который привел к Путям Мертвых, и к каменному алтарю в середине прохода.
Врата Обещания были плитой с сокращенным кругом в центре, и пути были врезаны в камень, окружающий его. Почти как одна из тех загадок с миниатюрным шаром в нем.
Джек положил ее на камнь, который был холодный, она чувствовала его спиной. Впервые, она действительно боялась. Она поняла, для чего были эти углубления в плите, и как будут открыты врата. Тропа крови. Еще одно разрушение Врат требовало жертву.
— Джек, — кричала она, когда он склонился к ее шее своими вытянутыми клыками, она не могла чувствовать их на коже и струйки крови.
Его тело лежало в большой степени на ней, и она могла чувствовать, что их сердца бились в тандеме. Она сказала ему правду, он мог взять то, что хотел от нее. И когда он погрузил свои клыки в ее шею, она почувствовала ту же самую дрожь экстаза и удовольствия, это всегда приносило ей сладость. Ее кровь, смешивающаяся с его. Она чувствовала, что его дух сокрушил ее, и она открыла себя для него. Он пил из нее так глубоко, и она сдалась — если бы это было смертью, то она приветствовала бы ее. Она хотела быть с ним целую вечность. Она могла чувствовать изменение в нем, ускорения, волнения. Он больше не был холодным, а стал теплым, настолько теплым, как и раньше. Но он никогда не брал ее так, как сейчас, и она чувствовала головокружение и слабость. Он пил
Но, тем не менее, он пил и держал ее в подчинении, держал ее руки по сторонам. Его власть походила на лед, кандалы вокруг ее запястья.
Удовольствие и боль, жизнь и смерть, кровь и жертва.
Наконец он остановился и выпустил свои клыки, но теперь она могла чувствовать его теплое дыхание на щеке. Он шептал ей на ухо, и на мгновение, Шайлер подумала, что она была в безопасности, что он, наконец, возвратился к ней.
Джек покачал головой.
— Я не собираюсь убивать тебя, — сказал он мягко.
— Поскольку это сделаю я, — сказал незнакомый голос.
Шайлер посмотрела туда, откуда пришел звук, и увидела, что Люцифер и его армия были сосредоточены позади Джека. Падшие ангелы, их демоны и тролли; Церберы и каждое существо Ада было готово и ждало.
Жертвоприношение.
Её кровь должна открыть врата
ПЯТЬДЕСЯТ
Габриэлла
Я могла чувствовать его. Он взывал ко мне. Его голос, такой красивый даже тогда. Он говорил: Габриэлла. Не бойся. Не бойся меня. Я люблю тебя. Я не причиню тебе вреда.
Остановись.
Остановись и послушай меня.
Габриэлла, свет мой. Остановись ради меня.
Но я знала, если остановлюсь, я буду потерянной. Я знала, что он планировал это все с самого начала.
Как я убежала от него. Я видела кого — то в проходах.
Девушку.
У нее были красивые рыжие волосы и зеленые глаза.
Моя дочь. Моя дочь с ним. Я могла видеть ее печаль. Шрам через её рубашку. Я могла видеть остатки своего меча, разрушенного в ее душе, знала, что его власть исцелит её.
И тогда я поняла, что это не конец.
Это — только начало.
Но, возможно, есть надежда.
С ней был мальчик. Волк. И я знала. Я знала, как получить помощь.
Я могла видеть прошлое, настоящее и будущее.
Она была очень близко от меня.
Я прошептала ей на ухо.
ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН
Блисс
— Мама.
— Люпус Телиэль. Мой аконит.
— Что с тобой? Мы можем помочь.
— Вы не можете остановить это. Он придет за мной. И это будет сделано.
— Нет!
— Вы ничего не можете сделать.
— Нет, — рыдала Блисс. — Он уничтожит тебя.
— Слушай, волки — преторианская гвардия — они помогли Михаилу победить демонов и их короля… Когда Люцифер вернётсяется, вы должны иметь их на вашей стороне. — Габриэлла посмотрела на Лоусона. — Фенрир, ты должен восстановить то, что было нарушено.