Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)
Шрифт:
"Если бы только Рульк прислушался, - размышлял он про себя.
– Я его предупреждал: сказание Лиана было не басенками, а предсказанием. Но Рульк и слушать меня не захотел. А у Лиана сказание вышло даже лучше, чем он сам ожидал. "Мы приходим из ничего - в ничто и вернемся"".
Идлис повернулся к Магрете.
– Я целитель, - напомнил он. Его низкий голос звучал сейчас очень мягко.
– У меня долг перед Караной. Ты когда-то отказалась от моей помощи, обратился он к девушке, имея в виду ужасные раны, которые она получила,
– Ты позволишь мне помочь на этот раз?
– Буду весьма признательна, - прошептала Карана. Она больше не боялась его.
– Ей холодно, - сказал Идлис Магрете.
– Принеси две жаровни, несколько одеял и горячее питье.
Пока Магрета выполняла его распоряжение, Идлис разрезал одежду Караны. Он вскрикнул при виде многочисленных шрамов и новых повреждений.
Прикрыв Карану одеялами, он ушел и вскоре вернулся с пурпурным пузырьком. Он вылил несколько капель этой жидкости на язык Каране.
– Тебе лучше?
– Немного, - шепотом ответила она.
– Но теперь у меня так кружится голова!
Идлис ощупал тело девушки, но прикосновения его были бесконечно осторожными. Он взял ее за бедра и начал поворачивать то в одну, то в другую сторону, пытаясь поставить на место сломанные кости. Карана кричала.
Лицо Идлиса приняло серьезное выражение.
– Она не должна бы ничего чувствовать, - сказал он Магрете.
– А дать ей более сильную дозу значило бы убить ее. Осталось лишь одно средство, но я боюсь прибегнуть к нему.
– Делай что угодно, - молила Карана, корчась от боли.
– Я говорю о храксе, наркотике, - сказал он ей.
– Ты ведь уже пробовала его, не так ли?
– Дважды, - ответила девушка, содрогнувшись при воспоминаниях о сушеном фрукте гаршардов, который она случайно унесла из Каркарона. От него у нее были шизофренические кошмары. Но при одном лишь упоминании о храксе тело Караны напряглось - так она возжаждала вновь почувствовать те ощущения.
Идлис нахмурился:
– В таком состоянии он может либо убить тебя, либо навсегда тобой завладеть.
– Он объяснил суть дела Магрете.
– Хракс - опасный наркотик. Мы используем его, когда нам надо поработать всем вместе, с одним сознанием, чтобы чувствовать и контролировать. Он применялся и против тебя, когда прошлым летом ты сражалась со Второй Армией в Баннадоре.
Магрета очень хорошо помнила тот день и свое ощущение, что ей противостоит целое содружество чужих сознаний и общая воля большого числа людей.
– Но для нее, да и для тебя, Магрета, это самый опасный наркотик в том смысле, что у вас может возникнуть привыкание. Она попробовала его уже дважды. Еще один раз - и я не поручусь, что у нее не появится зависимость. Есть у него и другие побочные действия, все зависит от того, кто его принимает. Кто знает, как он повлияет на троекровницу?
– Значит, он может ее убить?
– Идлис кивнул:
–
– Карана, - сказала Магрета, обливая ее руку слезами, - тебе хорошо известно, что я холодная, бесчувственная женщина. Как я могу потребовать от тебя того, что не могу сделать сама? Но...
– Говори, что тебе надо, - резко произнесла Карана.
– Ты примешь хракс и дашь мне шанс восстановить равновесие? Я клянусь...
– Я...
– начала Карана.
– Не торопись, - перебила Магрета.
– Это может тебя убить.
– Или если у тебя появится зависимость и ты не сможешь раздобыть его, тебе самой захочется умереть, - добавил Идлис.
– Какая разница?
– воскликнула Карана.
– Я умираю! Если хракс единственное средство, чтобы уменьшить боль, тогда дай мне его. Я должна помочь Магрете.
– Очень хорошо, - ответил Идлис.
– Я начну с маленькой дозы. Не исключено, что обойдется вообще без последствий.
– Он отрезал от сухого фрукта кусочек величиной с горошину и положил ей на язык.
Хракс напоминал чересчур засушенный абрикос.
– У меня горит во рту, - сказала Карана. Выдержав паузу, Идлис снова взялся за ее бедра и попытался поставить кости на место. Карана закричала.
Идлис взглянул на Магрету:
– Придется увеличить дозу.
Каране пришлось принять еще одну дозу, а потом третью, прежде чем Идлису удалось выправить кости таза. После этого он выправил девушке ноги, и вдруг лицо ее стало спокойным, его больше не искажала гримаса боли. Идлис промыл ей раны и ссадины и перевязал их. И снова укрыл Карану одеялами. На его лице, словно вырубленном топором, появилась усталость.
– Я думал, у нее сломан позвоночник, - сказал он Магрете, стоявшей в изголовье кровати.
– Но нет - только кости таза, правда в трех местах... да еще обе ноги. Одно бедро смещено, и еще сломано множество разных костей. Тут нужно время, чтобы они срослись, однако я поставил их на место. Я особенно искусен по части костей. Теперь мы должны наложить гипс на бедра и на ноги, а иначе она никогда больше не сможет ходить. Впрочем, даже с гипсом такую вероятность исключить нельзя. А что касается того, чтобы рожать...
– Он покачал головой.
– Лучше вообще избегать беременности.
– Она троекровница, - холодно ответила Магрета.
– И тем не менее!
– настаивал Идлис.
– Сегодня вечером я сделаю металлический каркас, чтобы кости ног и таза правильно срослись.
Идлис наложил ей гипс, а затем обратился к Магрете:
– Можешь начинать свою работу. Но только медленно. Она слаба и потеряла много крови: у нее было внутреннее кровотечение. К тому же, как я уже сказал, хракс опасен. Ради себя и ради нее не слишком ее напрягай. Однако прежде займемся твоими ранами, или мне придется положить тебя рядом с ней.