Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)
Шрифт:
– Мне кажется, я знаю эту сказку, - пробормотала Карана; сжимая его руку.
– Он был непомерно тщеславен и гордился своим искусством, доходя до высокомерия! Он не знал ничего, но думал, что знает все. Он был таким любопытным, что совал свой нос в чужие дела - просто не мог остановиться. Кроме искусства рассказчика, он ничему не был обучен, он ничего не умел делать, и просто чудо, как это он не умер с голоду. Он не мог спуститься с лестницы, не расквасив себе физиономию. Удивительно, что...
–
– Удивительно, что девушка, такая красивая, что луна скрывала свой лик, когда она выходила на балкон, такая умная и находчивая, смелая и добрая...
– Да?
– нетерпеливо произнес Лиан.
– И все же - что удивительно?
Карана загадочно улыбнулась, посмотрев на него из-под опущенных ресниц.
– Удивительно, что она так его любила, - тихо докончила она. Продолжай свою сказку, Лиан. Что же сделал образец совершенства, этот сказитель?
– Случилось так, что вскоре после того, как судьба их столкнула друг с другом, для юноши начались тяжелые времена. Не по его вине, как ты понимаешь...
– Ну конечно.
– За девушкой и сказителем гонялись по всему миру, и они пережили вместе множество приключений. Ужасных приключений - и это хорошо. На их основе пишутся самые лучшие сказания...
– Не утруждай себя скучными подробностями их скитаний, - перебила его Карана.
– Что случилось в конце? Это все, что я хочу знать.
– Перебивать сказителя - это дурной тон. Я уверен, что рассказывал тебе это прежде.
– Лиан громко вздохнул.
– Ну да ладно... Хотя они и странствовали по миру вместе и делили все пополам, была одна вещь, на которую он никак не мог решиться...
– Что?
– воскликнула Карана, встряхнув его.
– На что он не мог решиться?
Лиан улыбнулся. Карана совсем забыла про боль, и ее тяга к храксу исчезла.
– Перестань ухмыляться, как слабоумный, и заканчивай сказку! закричала она. Рахис просунул в дверь свою седую голову, улыбнулся и снова исчез.
– Он любил ее больше, чем луну и звезды...
– А как насчет Школы и его книг?
– перебила она, но теперь ее глаза сияли.
Лиан прижал к губам руку Караны.
– Он любил ее больше, чем свою Школу, свои книги, свое перо и бумагу, свой письменный стол, свою чернильницу...
– Ну давай же!
– в нетерпении закричала Карана.
– Она все это знала давным-давно.
– Девушка попыталась сесть. Лиан очень осторожно помог ей.
– Но...
– Он нарочно сделал паузу.
– Скорей, скорей!
– Этот великий сказитель, господин всех слов в словаре, не мог найти в себе мужество, чтобы сказать те два маленьких слова, которые уже больше
– Глупая девчонка!
– выпалила Карана.
– Ей бы следовало сказать их за него.
– Если бы только она это сделала!
– воскликнул Лиан.
– Каким же несчастным тупицей он был! Да, пожалуй, теперь я нахожу, что у моей сказки все-таки печальный конец, - он так их и не сказал!
– И это конец?
– спросила Карана.
– А как насчет того, что "и жили они долго и счастливо"?
– Это другая сказка. Карана?
– Да, Лиан?
Он открыл рот, но не смог ничего выговорить.
– Мы поженимся?
– произнесли они одновременно и упали на кровать, смеясь и плача и сжимая друг друга в объятиях.
– Что с тобой?
– спросила Карана у Лиана несколько дней спустя. Было поздно, и дом затих. Днем Лиан был как-то необычно молчалив.
– Я думала, что сделала тебя самым счастливым человеком в мире.
– Так и есть, но меня гнетут мои преступления.
– Какие преступления?
– Я сотрудничал с Тензором в Катадзе; блефовал, пока не довел Мендарка до того, что он сжег архивы и украл флейту; привел Тензора в ярость, и из-за этого он убил Рулька. Как я гордился своим "очарованием" сказителя и своей способностью манипулировать Тензором! Какую безрассудную радость испытывал! И только посмотри, какие трагические последствия!
– Ну что же, ты и впрямь можешь горевать по этому поводу, однако если бы ты бездействовал, все могло обернуться гораздо хуже. Например, я была бы мертва.
– Я чувствую себя таким виноватым! Мое любопытство сказителя фатально. Я перестану быть летописцем и сказителем. Это единственный путь. Я буду трудиться на твоих полях с рассвета до заката, чтобы искупить свои преступления.
– Ты был бы самым неумелым и бесполезным работником во всем Баннадоре, - возразила Карана с бессердечным смехом.
– Вероятно, я бы выгнала тебя еще до обеда в первый же день. В любом случае все случившееся уже в прошлом, а нам надо смотреть в будущее. Подумай о том добре, которое ты принес своими сказаниями.
Лиан слушал ее с отсутствующим видом.
– Как ты собираешься себя содержать?
– продолжала она.
– Я уж не говорю о том, что надо вкладывать средства в наше поместье, на которое уходит прорва денег, а доходов оно не приносит. Но разве ты не обещал Рульку, что напишешь Предание о каронах? А как насчет народа Баннадора, который столько выстрадал за последние два года? Разве эти люди не заслужили право послушать "Сказание о Зеркале"?
– Наверно, ты права, - согласился Лиан, теперь на сердце у него было не так тяжело, как раньше.