Врата трех миров
Шрифт:
– Я понял! – воскликнул Мендарк. – «Три» означает флейту, потому что при ее изготовлении были задействованы три составляющие: золото Аркана, драгоценное черное дерево Таллалама и, наконец, гений Шутдара, который придумал ее и сделал. А «один» – это чувствительник, который использует флейту, чтобы распороть Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между тремя мирами. «Но в конце концов этот инструмент будет потерян». «Потерян»
– Возможно, существует способ предотвратить это пророчество Рулька. Зеркало, Шанд. Быстро!
– Мне нужен будет Тензор, чтобы проверить мой перевод, – сказал Лиан. – Я недостаточно хорошо знаю этот язык.
– Вечно отговорки! – съязвил Мендарк. – Сделай перевод еще раз. Аркимы за морем.
Лиан выполнил его приказание.
– Что же еще, если не флейта, может быть этим «три-и-один»? – взволнованно произнес Мендарк, когда Лиан закончил. – Это знак, которого я ждал. В конце концов, я оказался прав насчет флейты. Шанд, теперь ты не можешь отказаться дать нам Зеркало. Посмотрим – а вдруг оно покажет нам больше, чем в последний раз.
Шанд боялся этого момента. Уж лучше бы ему вовсе было не покидать Туллин! Но выбор сделан, и теперь ему не свернуть с пути.
Однако Шанд с превеликой неохотой вытащил Арканское Зеркало из футляра и развернул его. Оно раскрылось у него в руках – черное, красивое, с надписью по краю, сделанной серебряными иероглифами, в одном углу был изображен какой-то символ в виде луны; в зеркальной глади отразилось старое лицо Шанда, изборожденное морщинами. Все присутствующие смотрели на Зеркало – кто алчно, кто с изумлением. Шанда охватило чувство негодования. Только посмотрите на них! Неужели они забыли, что это Кривое Зеркало?!
Взгляните на Лиана, который застыл перед Зеркалом с открытым ртом. Он полагает, что Зеркало поведает ему утраченные предания прошлых лет. Сейчас он похож не на мастера-летописца, а на свинопаса, который подсматривает из кустов за деревенскими девушками, купающимися в речке, мечтая, что они бросятся ему на шею, стоит ему показаться. Но они просто со смехом разбегутся. Вот так и Зеркало.
А Мендарк! Он воображает, что Зеркало вернет ему прошлое величие и сделает так, что его имя будут повторять грядущие поколения. Но Зеркало предаст Магистра.
А что Иггур! Невозможно понять, что у него на уме. Однако же глаза его блестят, и если на лице ничего не написано, то выдает его поза. Успокойся, Иггур! Ни тебе, ни мне и никому из остальных тут ничего не светит.
Шанд погладил раму Зеркала, ощутив под пальцами иероглифы, нанесенные когда-то очень давно Ялкарой. Это было последнее, что она сделала на Сантенаре, и потому наверняка было важно. Хотелось бы ему знать зачем. И какие воспоминания хранит Зеркало. Вдруг Шанда поглотила грусть,
Мендарк тут же дотронулся пальцем до рамы с иероглифами.
– Наконец-то! – возликовал он. Затем коснулся символа в углу. Появилась картина, которую он уже видел в Зеркале более года тому назад, когда Карана передала его Магистру в Туркаде. Остальные столпились вокруг посмотреть.
Это был унылый пейзаж. Высокие горы на заднем плане. На переднем плане равнина с ледяной расщелиной, темной и глубокой. Железная башня, стоявшая на холме, сильно накренилась. Время от времени из-за несущихся куда-то грозовых туч выглядывало маленькое красное солнце. Нигде не было видно ни одного живого существа.
Мендарк сказал: «Диргаш!», – и картинка исчезла. Он произносил одно слово за другим – в Зеркале появлялись новые картинки – все это были виды Аркана. Однако о главном Зеркало молчало. Шанд увидел мир огромных гор, покрытых зеленовато-желтым снегом и извергающейся алой лавой. Край каньонов и бурных рек, болот с маслянистой поверхностью и черно-синих светящихся цветов. В горах виднелись плато, поросшие серой травой, и руины древних городов. В небе висела огромная оранжевая луна, осеняющая все своим угрюмым светом.
Мендарк не прекращал разговаривать с Зеркалом ни на минуту: он произносил слова и словосочетания, пел какие-то песни. В Зеркале появлялись все новые изображения. Порой это были люди, которых он знал: Тензор, безрезультатно пытавшийся направить свои врата в Ночную Страну с помощью Кривого Зеркала; Феламора, в отчаянии смотревшая в Зеркало в Катадзе, – в нем отразилась внутренняя сторона платинового купола врат, изготовленных Тензором; потом промелькнула Карана, с безумными глазами на испачканном грязью лице и растрепанными волосами, – она глядела куда-то вниз. Вдруг девушка вскинула голову, и Зеркало погасло.
– Только не говорите мне, что этот маленький заморыш видела больше меня! – закричал Мендарк, хлопнув ладонью по столу.
– Наверно, это как раз перед тем, как я поймал их с Магретой в Фиц-Горго, – предположил Иггур. – Давайте посмотрим, нет ли там чего-нибудь еще.
Мендарк снова взял в руки Зеркало, но теперь оно упрямо отказывалось показывать что бы то ни было.
– Какое оно капризное! – воскликнул Мендарк раздраженно. – Ночью мне надо будет с ним поработать.
– Оно останется здесь! – твердо заявил Шанд.
– Слишком уж ты нетерпелив, Мендарк, – сказал Иггур. – И слишком сердит. Пусть попробует кто-нибудь еще. – И, взяв у него из рук Зеркало, Иггур передал его Лиану.
– Я не могу, – возразил Лиан. – Я уже смотрел раньше. – Однако он попытался, повторяя различные фразы, вычитанные в книгах. Ничего не произошло.
– Если бы здесь была Таллия… – начал Иггур.
– Ну так ее здесь нет! – злобно перебил его Мендарк. – Перестань притворяться и используй Зеркало, ты ведь этого очень хочешь.