Вредина для Чемпиона
Шрифт:
– Двоюродный! – выпаливает девушка, опуская руку. – У моего отца есть родная сестра, которая умотала за границу. А нам прислали на иждивение чадо, – кивает головой в сторону площадки. – Миша Ковалев, твой ученик.
– Ладно, – я пытаюсь держать себя в руках, но от ее ехидного тона хочется открутить ей голову еще сильнее. – Будем считать, что я поверил. Пока, мелкий, – подмигиваю мальчику и, игнорируя очередной злобный взгляд его тети, возвращаюсь на тренерское место.
Мои подопечные сегодня играют на высоте – слушают все мои наставления, стараются
Потому что Нике Крестовской я не доверяю. Она может соврать, даже глазом не моргнув, вот только, в противном случае, зачем ей надо было сюда приходить?
Третий тайм я борюсь с искушением посмотреть в ту сторону, где сидит девушка с ребенком. Каждый раз, когда глаза непроизвольно туда косятся, я одергиваю себя, заставляя забить на нее. Мне хочется наговорить ей гадостей, фыркнуть, послать к черту – в общем, сделать все, чтобы ей стало больно. Конечно же, от моего ехидства она не расстроится, но в глубине души я буду ликовать, что хоть как-то смог выбить у нее почву из-под ног.
Так же, как она это сделала почти пять лет назад.
Какие-то глупые мысли лезут в голову – вот зачем, скажите на милость, мне снова с ней связываться? У нее своя жизнь, у меня своя – “нас”, как единое целое, больше не существует. И никогда не будет существовать.
Я все-таки не выдерживаю, и поворачиваю голову вправо – место, где до недавнего времени сидела Ника с мальчиком, пустует. Ушла, значит, ну и флаг ей в руки. Так даже легче – больше не придется бороться с искушением. И косоглазие я не заработаю.
– Молодцы, ребята, – улыбаюсь своим подопечным, когда судья объявляет победу нашей команды, после чего эта самая команда бежит ко мне с диким воплем.
– Алексей Викторович, мы победили! – кричат одновременно мальчишки, прыгают, обнимаются, а я радуюсь вместе с ними.
Искренне и от всей души поздравляю – пусть всего лишь товарищеский матч, но победу ребята завоевали честно, своим собственным трудом и умением. Они старались, вкладывали душу и силы, а теперь ждут от меня поддержки. Не буду их разочаровывать – ведь они не виноваты, что какая-то строптивая красотка одним своим видом испортила мне настроение.
– Мишаня, на пару слов, – я кладу руку на плечо долговязому парню – одному из лучших нападающих в команде.
Парнишка замедляет шаг, а после останавливается, пропуская своих друзей вперед, которые через некоторое время скрываются в раздевалке. В зале пусто, лишь мы вдвоем с парнишкой, а значит нам никто не может помешать.
– Слушаю, Алексей Викторович, – его глаза горят до сих пор, а улыбка не сходит с лица.
– Я тут пообщался с девушкой одной, которая пришла поболеть за нашу команду на соревнованиях, – начинаю издалека, потому что нужные слова куда-то резко пропадают. Не буду же я спрашивать в лоб у мальчика, кем ему приходится Ника Крестовская. – Утверждает, что твоя
– Понравилась? – подмигивает подросток, а у меня вырывается резкое:
– Нет! – И уже, взяв себя в руки, немного спокойнее добавляю: – Просто я должен знать все о своих подопечных, а про тебя мне неизвестно ничего.
Надо успокоиться окончательно, а то как бы не наговорить лишнего. Одно только воспоминание о Нике заставляет злиться и нервничать еще сильнее.
Как бы на подростке не сорваться за грехи его так называемой родственницы.
А главное – не выдать себя по полной программе. Не хватало еще, чтобы Ника потом надо мной издевалась.
Глава 9
– Это сеструха моя двоюродная, – бодро рапортует Мишаня после непродолжительной паузы, на протяжении которой я пялюсь на паренька, сам не понимая, чего жду от него. – Моя мать – оперная певица, постоянно в разъездах. А летом ей предложили контракт на три года, и она умотала в Европу. Дядя Андрей, – он делает паузу, – это родной брат моей матери, – поясняет и снова запинается. – Наорал на нее, что она не занимается ребенком, и забрал меня к себе. А чего, – усмехается паренек. – Дом у него большой, сын с дочерью взрослые, и я, вроде как, совсем не мешаю.
– Понятно, – киваю головой, так как Ника на этот раз не соврала.
В принципе, я и не думал, что она меня преследует, но хотелось бы знать наверняка. Не верю я ей, хоть ты тресни, но сейчас, по ходу, был не прав, когда говорил ей, что почти поверил.
Она сама виновата в моем столь яром недоверии к ее словам – никогда не прощу ей тех обидных слов, которые она бросала мне при нашей последней встрече.
Пусть горит она в аду вместе со своим папашей!
Однако последующие слова Миши вводят меня в ступор, заставляя отвлечься от негативных мыслей:
– Мелкий у нее тоже классный, – продолжает улыбаться паренек. – Называет меня братом, хотя я ему дядькой прихожусь. Но он всем заявил, что у него есть старший брат, которым он гордится. И возражения не принимаются.
– Что значит «у нее»? – переспрашиваю, в глубине души понимая, что ждет меня какая-то ошеломляющая новость. Как бы потом дар речи и способность передвигаться самостоятельно не потерять и не выглядеть полным болваном в лице мальчишки. – Разве это не сын Стаса?
– Причем здесь Стас? – с удивлением в глазах спрашивает Мишаня, даже не думая поинтересоваться, откуда я знаю имя брата Ники.
Тоже мне, Леша, конспиратор великий выискался. Вот так и проваливаются явки и пароли. А все потому, что одно только упоминание о Нике выводит меня из себя, и я не могу думать рационально.
– Мальчик ее тетей называл, – аккуратно произношу, наблюдая, как ухмыляющаяся физиономия парнишки начинает кривиться.
– Не смешите меня, – машет рукой и фыркает. – Это ее сын, Алексей Викторович. Он не мог Нику тетей называть.
– Что?!
И опять вырывается у меня то ли вопрос, то ли утверждение, но довольно резко и громко, эхом отдаваясь в пустом спортзале.