Вредина, маг и обряд, пошедший не так!
Шрифт:
— А вот и нет! — вспылил Бор, искренне оскорбленный последним предположением. — Про споткнуться — неправда! Собственно, когда ты упала, поранившись, тогда у меня всё и придумалось! И Артур может сколько угодно пытаться выставить меня злодеем — но это не так! Просто я… как бы сказать… я игрок, понимаешь? — он прикусил губу. — Я люблю риск. Адреналин. И всей душой обожаю озарения. Это как молния: в темноте бытия всё вдруг проясняется, и главное — успеть ухватить удачу за хвост! Когда ты упала там, в коридоре, у меня будто пазл
Я явственно заскрипела зубами.
— А на следующее утро? Когда адреналин уже спал, а?
— На следующее утро я ужаснулся тому, что не рассказал вовремя и решил оставить все как есть, чтобы ты не объявила меня врагом народа, — протараторил Отченаш. Потом опустил голову и отвел взгляд. — Потому что я не лгал, когда сказал, что очень ждал кого-нибудь еще с Земли. Я правда рад тебе, Вилка. И мне не хотелось ссоры. Хотя она все равно случилась. Точнее, случается прямо сейчас. Как говорится, от правды не убежишь, да? Мне жаль. Правда жаль. Прости меня.
Я поджала губы.
Я понятия не имела, что ему отвечать. С одной стороны, я была просто в ярости — на кону стояла моя жизнь, черт возьми! С другой стороны, во всех словах и облике Бора сквозила искренняя тоска. Сейчас ему действительно было стыдно — такое вроде не подделаешь. Адреналиновая дуга опала. Эйфория сменилась раскаяньем.
Мда, так себе характер у человека. Опасный. Проблемный. Маятник.
Как говорится: учтем. Нет смысла читать ему нотации, взрослого человека не переделаешь, так что по некотором размышлении я просто поджала губы:
— Ну и сволочь же ты, а.
— Как я могу искупить свою вину?
— Сгореть в аду нахрен. А пока — отдавай мне цэйры. Семь штук из десяти. Раз тебе для счастья хватает зажегшейся лампочки в голове, то кристаллы оставь нам, ущербным.
— Почему семь, а не пять? — удивился он.
— Три оставлю себе, три отдам Эдинброгу — как роялти за идею и плату за то, что восстановил ангелов. Еще один нужен сейчас в лазарете. Тебе тоже останется три — согласись, это щедро?
Борис сложил руки на груди и сощурился:
— Вилка, я рад, что ты высказываешь колоссальные познания в математике, но… Мне нужны пять кристаллов минимум. Пардон.
— А мне семь, — я пожала плечами. — Найди недостающие где-нибудь еще, в чем проблема? Ах, да, наверное, в том, что ты сам не в состоянии придумать подобный план, в отличие от Эдинброга…
Борис вдруг зарычал и, ухватив меня за плечи, резко приблизил свое лицо к моему:
— Ты не понимаешь. Ты уже встала на его сторону, а тебе даже в голову не приходит спросить, зачем мне кристаллы.
— Ну и зачем? — я так опешила от нападения, что мигом растеряла весь запал.
— Чтобы восстановить своё доброе имя, Вилка, — в глазах Бора плескалась мрачная
— Н-нет…
— Хм. Я думал, уже рассказал. Приготовился защищаться, понимаешь. Но ладно. Тогда история чуть растянется…
Бор отстранился. Я вновь начала дышать — успех!
— Я отдам тебе пять кристаллов, — жестко сказал землянин. И, не успела я протестующе пикнуть, добавил: — И расскажу, зачем мне остальные. А лучше покажу. Ты сейчас свободна?
— В принципе, да.
Я завороженно смотрела за тем, как Бор двумя ногами залез в ванную. Потом потянулся к верхней из деревянных полочек, закрепленных у стены и уставленных разнообразными баночками (кажется, кто-то любит понежиться в пене). Он взял одну и отвинтил крышечку. Наружу плеснуло ярко-белым светом. Я зажмурилась и отшатнулась от неожиданности, а Бор уже протягивал мне пять сияющих камешков.
Будто бриллианты — но нестерпимо горящие светом…
— Твоя доля. Честная. А Артур пусть идет в задницу, обвинитель чертов, — мрачно сказал Бор. — Мне надо быстро доделать кое-что по работе. И предлагаю встретиться через полчаса на первом этаже. Пойдет?
— Пойдет, — сказала я, заинтригованная.
Кристаллы цэйры катались у меня на руке, невесомые. Я заметила, что баночка без них уже не светилась.
Значит, свои пять Борис уже куда-то дел…
Я вновь забежала в Лазарет и отдала Мэгги один кристалл. Надо было видеть квадратные глаза медсестры!
— Ты правда его добыла? — они смотрела на меня с неким, как мне показалось, благоговением.
— Я такая, — подмигнула я.
— Еще больше люблю землян… — растаяла Мэгги. — Что ж, завтра Артур будет в порядке! Ура!
— Ура!
И вот мы с Борисом уже встретились у высоких створчатых ворот академии.
Дело близилось к вечеру. Шпили Форвана чернели, на пробу протыкая закат, и отбрасывали острые тени-ножи на всю долину.
Что меня сразу смутило, так это то, что Борис был в панамке. Такой, знаете, то ли грибниковой, то ли рыболовной, но ли вообще пчеловодной: с сеткой на всё лицо. Она совсем не шла к его брутальному типажу.
Более того, землянин достал второй такой же убор и нахлобучил мне на голову.
— Идем!
— Куда?
— На болота!
— Э-э. Зачем?
— Ты мне что, не веришь? — возмутился он.
— Естественно, нет, — слегка обалдела я.
— Ну и не верь, — парадоксально обиделся Борис и учапал в закат.
Вот так загадочная русская душа… Я выругалась и потопала за ним. Борис не знал, что в лазарете я на всякий случай прихватила с собой скальпель и ножницы — они были заткнуты у меня за ремень. Нападет — нападу в ответ.