Вредина очкастая – это я!
Шрифт:
В том, что мама привлекала меня к разным делам и часто давала мне всякие мелкие поручения, заключалась её мудрость: общее дело сплачивало нас, мы лучше узнавали себя и друг друга, а иногда открывали для себя что-то новое. Мелкие поручения заставляли меня отделиться от мамы и сделать что-то самостоятельно. Это была своеобразная проверка – а что лично я могу сделать? И с каждым разом моя уверенность в себе росла. Хотя, конечно, случаи бывали разные…
Однажды мама попросила меня расставить чистую посуду по местам:
– Отнеси,
– Нет, – ответила я.
– Это ещё почему?
– Я боюсь!
– Боишься? Чего? Неужели стаканов? – пошутила мама. Она взяла стакан, сделала испуганное лицо и запричитала: – Ой, какой страшный стакан! Уйди! Я тебя боюсь!
Конечно же, я рассмеялась.
– Да не стакана я боюсь, а того, что разобью его.
– Почему ты должна его разбить? Не маленькая ведь. Руками и ногами научилась пользоваться. К тому же у тебя голова умная на плечах.
– Не знаю почему. Просто мне так раньше в детдоме воспитательницы говорили, – объяснила я. Зажав двумя пальцами нос, я попыталась воспроизвести голос одной из них: – «Этой очкастой стаканы не давай, она обязательно их разобьёт!»
Мама рассмеялась:
– Ну и что? Ты тогда младше была, с тех пор многое изменилось. Не разобьёшь! – заверила она и протянула мне сразу два стакана.
Я отпрянула.
– Мам, давай лучше я что-нибудь другое сделаю, чтобы тебе помочь. Не хочу посуду расставлять – вдруг и правда разобью?
– Знаешь, сколько я посуды перебила в своей жизни? – улыбнулась мама. – Ну и что теперь? Я должна всю жизнь посуды бояться?
– Что?! Неужели и ты стаканы роняла? – удивилась я.
– Конечно! Все люди иногда нечаянно что-то да разбивают. А ты думаешь, откуда они знают, что стеклянная посуда бьется? Если бы ни один человек на свете не разбил бы ни одного стакана, люди до сих пор думали бы, что стекло не бьется.
Я нерешительно посмотрела на стаканы:
– Ну, не знаю… А если я всё-таки разобью?
– Другие купим, – ответила мама.
– И ты не будешь меня ругать? – спросила я.
– А ты, что специально собираешься их разбить? – мама нахмурилась и скорчила при этом такую грозно-смешную гримасу, что я сразу поняла – она дурачится.
– Ничего я не собираюсь специально разбивать, – хихикнула я.
– Ну тогда с какой стати мне тебя ругать?
Я взяла оба стакана и осторожно понесла их к шкафу с посудой. Я шла очень медленно, чтобы не уронить. И не уронила! Вернулась за следующей партией. Так я постепенно перенесла все стаканы и поставила их на полку.
– Ты большая молодец! Настоящая помощница! Моя правая рука! – радовалась мама.
А у меня будто крылья выросли! Окрылённая, я прожила весь этот день в отличном настроении. Честно говоря, те самые крылья, которые ещё в детстве подарила мне мама, до сих пор заставляют меня летать от счастья. Только теперь я не удивляюсь – я знаю: из уверенных в себе детей вырастают счастливые люди.
Чем
Как вы уже знаете, с самого раннего детства я была довольно строптивым ребёнком. В первые мои годы мир вокруг был не очень-то дружелюбным, и я защищала своё маленькое сердце от возможных ран, как могла. Защищалась ершистостью. Наверное, мне казалось, чем больше я вредничаю, тем лучше отпугиваю от себя потенциальных обидчиков. Я была маленькой девочкой, недолюбленной и недоласканной, страдающей от одиночества, от нехватки любви и внимания. Откуда мне было знать, что я выбрала неверный способ защиты? Когда мамочка нашла меня и окружила любовью и заботой, я оттаяла, но всё же первое время, по привычке, чуть что – становилась ершистой и вредничала. Стойкое недоверие к миру, сформировавшееся у меня в первые годы жизни, не могло исчезнуть в одну секунду – требовалось время. А пока я спорила по любому поводу, сопротивлялась и ершилась. Помню, однажды воспротивилась правилам вежливости. Дело было так.
Мы с мамой ехали в автобусе. Я о чём-то так задумалась, что, когда рядом со мной освободилось место, машинально уселась. Из задумчивости меня вывел мамин голос. Причём ей пришлось наклониться ко мне и сказать на ухо, а то бы я её не услышала.
– Алиса, тебе место уступили, а ты даже спасибо не сказала! – мама была неприятно удивлена. Нахмурившись, я посмотрела сначала на неё, а потом, таким же хмурым взглядом, на того дяденьку, который уступил мне место.
– Приветливость – признак вежливого человека, – снова шепнула мне мама.
Я опять с подозрением, исподлобья глянула на того самого дяденьку. Он мне улыбнулся, а я, паршивка, взяла и отвернулась.
– Алиса, ты ведёшь себя неприлично, – тихо сказала мама. – Тебе скоро шесть лет, и ты должна понимать, что правила вежливости нужно соблюдать.
Когда мы вышли из автобуса, я задала маме вопрос, который не решилась озвучить в присутствии чужих людей.
– Почему я должна была сказать спасибо, если я не хотела? И вообще, я не просила, чтобы мне место уступали! Меня заставили туда сесть, а я ещё и спасибо должна сказать? Это дурацкие правила взрослых! Оттого, что я один раз не сказала спасибо, я не перестала быть вежливой! – заявила я.
– Ну, если это произошло всего один раз, да ещё и случайно, конечно, ты не перестала считаться вежливой девочкой, – ответила мама. – Вежливые люди вежливы потому, что сами решили такими быть, а не потому, что кто-то их заставляет. Но ты только что нарочно не поблагодарила человека за то, что он уступил тебе место, и даже не улыбнулась ему в ответ на его улыбку. Как после этого ты можешь считать себя вежливой девочкой?
Мамины слова вызвали у меня раздражение – ну не было у меня настроения благодарить и улыбаться. И я взбрыкнула: