Вредная утопленница
Шрифт:
– Скажите, какой Казанова! – усмехнулась Надежда. – Да на него смотреть-то оторопь брала, а туда же…
– Вот-вот. Я, конечно, первое время все хотела по-хорошему его отвадить, на шутку свести, а он как с цепи сорвался. Тут квартальный отчет подоспел, я осталась после работы. Сижу в комнате одна – этот подлец вваливается и ко мне лезет прямо нахально. Ну что делать? Кричать – никто не услышит. Дала ему пару раз по морде, да еще коленкой кое-куда.
– Вот это правильно! – горячо одобрила Надежда.
Они помолчали.
– А помнишь Колю Стрекопытова? – оживилась вдруг Женя.
–
Эта история случилась лет за пять до того, как Надежда Николаевна познакомилась с Сан Санычем. Тогда их институт как раз закончил серьезную разработку, и главный конструктор проекта с несколькими ведущими специалистами улетел в Москву сдавать работу заказчику. Во время сдачи выяснилось, что нет какого-то важного документа. Конструктор позвонил в родной институт, и ему пообещали срочно прислать документ. Молодому специалисту Стрекопытову оформили командировку, вручили портфель с важной бумагой и отправили в аэропорт: поезда «Сапсан» тогда еще не было, а доставить документ нужно было срочно.
Стрекопытов добрался до аэропорта, прошел регистрацию… и исчез.
В Москве его безуспешно ждали, но так и не дождались.
Оказалось, что, выйдя на летное поле, Николай Стрекопытов каким-то образом умудрился сесть в другой самолет и вместо Москвы вылетел в Хабаровск.
Сев на свободное место, Николай заснул, через несколько часов проснулся и с удивлением спросил стюардессу: «Неужели мы все еще не долетели?»
– Ну да, тот самый! – подтвердила Женя. – Так представляешь, он теперь в Англии, владелец крупной компьютерной фирмы.
– Что, тоже по ошибке в Лондон залетел? – усмехнулась Надежда.
– А ведь это из-за него Витька меня травить начал, – призналась Женя.
– Да он-то тут при чем? – изумилась Надежда. – Парень молодой, и пофигист такой был, ни во что не вмешивался…
– А он, понимаешь, совершенно случайно, после того как мы с Витькой разодрались, к нам в экономический отдел зашел. Чего уж ему у нас понадобилось – может, кофе хотел попросить или сигаретку стрельнуть… Ну вот и застал нас. «Ой, – говорит, – простите, я не вовремя!» И ушел. И главное, я ведь точно знала, что Коле этому все равно, что у нас с Витькой произошло. Он бы и рассказывать никому не стал, да он как вышел – так в ту же секунду и забыл. А Витька побоялся, что все узнают, как какая-то баба ему отказала. Да еще кой-куда коленкой врезала. Ну и начал про меня гадости говорить – что я на него вешалась, проходу не давала, хотела из семьи увести…
– Да кому он нужен-то?
– Нашим сплетницам только подскажи, в каком направлении двигаться, – с горечью сказала Женя, – им много не надо, все раздуют до небес…
– Точно, – согласилась Надежда, вспомнив Ленку Бехтереву.
Женя сварила кофе, поставила на стол вазочку с шоколадными конфетами. Дамы сели за стол, но Женя задумчиво помешивала кофе, глядя невидящими глазами в окно. Надежда Николаевна тоже притихла, сообразив, что за некрасивой историей, случившейся много лет назад, кроется нечто большее. В комнате было душновато, Надежда почувствовала слабый, но неприятный запах.
– Думаешь, что за мямля эта Женька, – криво улыбаясь, начала Женя, – не сумела себя защитить. Позволить какому-то мерзавцу
– В общем, да… – неуверенно заметила Надежда, – припоминаю, что Витька Ливеров довольно пустой был мужик, скользкий какой-то, на него люди посерьезнее и внимания-то не обращали. А еще говорили, что он в отдел режима постукивает, но точно никто не знал.
– Ох, Надя… – в голосе Жени послышались самые настоящие слезы, – как все непросто! А, ладно, расскажу все…
Женя отпила кофе и заговорила, не глядя на Надежду.
– Я потому старалась тише воды, ниже травы себя вести, что была у меня любовь. Как пришла я в институт, так его там встретила.
– Да кого же? – не утерпела Надежда.
– А Дятлова, Евгения Ивановича, – улыбнулась Женя.
– Так он же… у вас с ним разница-то лет двадцать…
– Двадцать два, – сказала Женя, – но какое это имело значение тогда?
Надежда удивленно молчала. Интересный был мужчина Евгений Иванович, вальяжный, импозантный. Но не бабник, никогда никаких слухов про него не ходило. Вот, значит, как.
– Я ведь родителями в строгости воспитана была, – говорила Женя, – замуж вышла рано, кто первый предложил, за того и пошла. Смешно сказать, мы жить начали, когда уже заявление в загс подали. И вроде бы жили мы с мужем неплохо, у него характер спокойный, невредный… А тут как накатило на меня – прямо не любовь, а цунами. В первое время себя не помнила, потом уж он, Дятлов, как-то меня в рамки ввел. Сразу вопрос ребром поставил – чтобы никто ни о чем не узнал. Он человек с положением, ему сплетни ни к чему, опять же семья, дети, они не должны ни о чем узнать. Помню, я только головой кивала. А сама вдруг поняла, что не могу с мужем жить. Ну ничем он передо мной не виноват, а не могу – и все тут! Развелись мы, он как-то спокойно все принял, я, естественно, ему ничего не рассказала, чтобы скандала не было. Квартиру он мне с дочкой даже оставил, на Север уехал деньги зарабатывать. А у меня любовь. Каждое утро с мыслью о нем встаю, каждый вечер с его именем засыпаю. Утром глаза крашу – для него, какую-нибудь кофточку вяжу – для него, туфли покупаю, а самой видится, как я в этих туфлях по коридору пойду, и он мне вслед один взгляд бросит… Не веришь?
– Верю… – Надежда вспомнила, как похорошела Женя после развода, они еще все удивлялись, а оказалось вот что.
Женя снова отпила остывший кофе и поморщилась.
– Может, и к лучшему, что Витька Ливеров такой сволочью оказался, – вздохнула она, – ну сколько нам удавалось бы свой роман скрывать? Все равно тетки рассекретили бы.
– Уж это они умели, – усмехнулась Надежда.
– Да, а так я долго терпела, но как-то не выдержала и пожаловалась Евгению Ивановичу.
– А он что? – оживилась Надежда.
– Да ничего. Не нашла я у него понимания, вот что.
Надежда кивнула, она так и думала.
– Рассердился он на меня тогда впервые. «Ты, – говорит, – чего от меня хочешь? Чтобы я Витьке Ливерову, мрази этакой, на которую и плевка жалко, прилюдно морду набил? Только скандала мне не хватало, а Витька, гаденыш, тут же настучит гэбэшнику нашему штатному. А тому лишь бы повод какой, потом меня затаскают. И так, – говорит, – на работе не все гладко, а тут еще ты…»