Вредно для несовершеннолетних
Шрифт:
Но вожделение не всегда говорит ясно. Чтобы слушать, необходимо интерпретировать. И, к сожалению, многие девочки говорят нам, что они не знают, чувствуют ли сексуальное вожделение или удовольствие вообще.
Автор книг и бывший сексуальный педагог Шэрон Томпсон считает настоятельно необходимым, чтобы девочки учились распознавать и анализировать вожделение, потому что это служит топливом для столь необходимой женской независимости. «Вот юная девочка, и она чувствует приятное возбуждение. Она может быть приятно возбуждена просто вообще, просто от мысли о том, чтобы быть в каких-то отношениях с кем-то или с каким-то таким человеком, от того, что она в своем теле в эту пору жизни». Каковы бы ни были чувства, сказала она мне, «очень важно для девочек узнавать и ожидать это чувство и понимать, что в нем есть сексуальная компонента. Тихо откинуться на спинку кресла в своем теле
Мастурбация, говорит Томпсон, - первый шаг к пониманию - и владению - своим вожделением. «Одна из вещей, которым учит мастурбация, - что многое из того, что ты чувствуешь, находится в твоем собственном теле. Столь многие девочки перечеркивают все чувства, которые они испытывают в отношениях с каким-то одним человеком. Они не признают, что значительная часть этих чувств на самом деле уже есть в них и они могут испытывать их и без того человека. Девочка может осознать: "О, у меня что-то было перед этими [отношениями]". Это [осознание] полезно и укрепляюще. Оно может пронести через любовное разочарование», а также помочь девочке выпутаться из неравноправных или разрушительных, хотя и сексуально затягивающих, отношений.
Я спросила Томпсон, следует ли учить девочек - через книги и фильмы или через разговоры со взрослыми или друг с другом - как называть и классифицировать ощущения возбуждения. «Это жизненно необходимо, - ответила она.
– У большого числа девочек есть эти чувства, а они и понятия не имеют, что это за чувства. Они лишь подозревают, что они имеют какое-то отношение к сексу». Когда случается возбуждение, «они впадают в некое состояние транса и отлучаются сами от себя; они не имеют представления о том, что происходит дальше. Их воспитали в вере, что таких чувств у них не будет, и это приводит их в эту истерику. Если бы только они знали об этих чувствах заранее и им было бы позволено их иметь, они могли бы узнавать их и принимать решения, как себя защищать». Томпсон советует педагогам пользоваться женской культурой «разговоров между девочками» - эмоционально насыщенных, подробных до мелочей и нескончаемых разговоров о любви и романтике - но редко когда конкретно о сексе. «Девочки час за часом будут обсуждать, кто что надел, - говорит она, - но кто-нибудь когда-нибудь спрашивает: "А у тебя вагина намокла?" Вот это, - говорит она, смеясь, - было бы полезным разговором!»
Решающим для того чтобы этот разговор между девочками состоялся, является открытое послание от взрослых, что девочки вожделеют и что их чувства бывают не менее настойчивы, чем у мальчиков. Писательница Мэри Блейкли в 1970-х годах была воспитателем-консультантом в католической школе, где директор каждый год читал лекцию о сексе. «Он ставил два стакана на кафедру, - вспоминает она.
– В один бросал таблетку аспирина, и она лежала там себе спокойно. Он говорил: "Вот так девочки чувствуют по поводу секса"». В другой стакан директор, который был и священником, бросал «Алка-Зельцер», чтобы проиллюстрировать сексуальность мальчиков. «После чего в мой кабинет выстраивалась целая очередь отчаявшихся девочек, - рассказывает Блейкли.
– Они сообщали мне: "Я «Алка-Зельцер», не аспирин! Со мной что-то не так?"» Блейкли успокаивала их, что, дескать, с ними все так. На самом деле она имела в виду, что им повезло иметь такие «шипучие» чувства, и поощряла их возвращаться к ней и разговаривать больше, когда они думают о том, как их выразить.
Фантазии - способ исследовать запретные вожделения
В детстве танцовщица и поэтесса Флора Мартин, дочь позволявших многое, но не распутных родителей, мало чего слышала о сексе, кроме позитивных, правильных вещей. Но, конечно, ей неоткуда было узнать, каков он в реальности. Поэтому она представляла себе те его части, о которых знала, в образах своего собственного детского опыта. «Я думала, что половое сношение должно быть великолепно, - говорила Флора, когда мы разговаривали с ней в ее тридцать три года.
– Иметь часть другого человека внутри тебя самой - это казалось таким... уютным. Как будто тебя обнимают изнутри».
Также у нее была активная, ранняя фантазийная жизнь. «Когда мне было лет семь, я часто, лежа в своей постели, фантазировала о том, как я вырасту и буду жить самостоятельно. В моей самой любимой фантазии у меня была большая квартира с одной-единственной комнатой. В комнате ничего не было за исключением двух вещей: огромной кровати с тысячами подушек и красивых покрывал и холодильника, набитого мороженым и пирожными. В
Мне эта фантазия казалась такой приторной, но и такой здоровой, приличествующей продукту той чувственной, но в высшей степени здравомыслящей и честной семьи, которую я знала. Потом я узнала от ее младшей сестры, что мысли Флоры вошли в конфликт с одной из семейный ценностей Мартинов. Хотя Мартины высоко ценили как еду, так и сексуальность, они были снобами в отношении первой. В их доме на чрезмерное увлечение едой смотрели с неодобрением, а магазинные сладости были ниже всякого презрения. Для Флоры пирожные и мороженое - не секс!
– давали то, что секс-терапевт Джек Морин называет одним из «краеугольных камней» эротизированного вожделения: нарушение запретов. В семейной атмосфере сексуальной открытости и свободы, которая тем не менее передавала и ощущение границ, их дочь тянулась к тому, чем может быть секс в его самом лучшем виде: позволительным нарушением границ, запретным, но безвинным удовольствием.
Девочка может быть «секс-объектом» и сексуальным субъектом
«Моя главная проблема имеет отношение к тому, что женщин рассматривают как секс-объекты, - сказала медсестра Линда Бейли мне и группе матерей, собравшихся в одной из гостиных в Беркли, штат Калифорния, чтобы обсудить секс и воспитание детей.
– Мне все еще очень трудно примириться с идеей, что Оливия будет порхать из одних сексуальных отношений в другие, потому что мне как-то вот так кажется, что она таким образом рассматривала бы себя как сексуальный объект, в противоположность тому, чтобы быть целым человеком. ... Я не знаю, как ей удастся совместить жесткость, и напористость, и независимость со всеми этими "секси" штучками про то, какой должна быть девочка». Бейли говорит, что еще в пять лет ее дочь узнала от воспитателей, что девочки красивы (либо должны быть красивы), в первую и главную очередь.
Может ли девочка заботиться о красоте и в то же время быть жесткой и напористой? Может ли она быть «секс-объектом» и в то же время «целым человеком»? В отличие от многих других феминисток, Шэрон Томпсон не слишком беспокоится по поводу девочек, которые прихорашиваются и завлекают. «Они примеривают на себя разные способы быть взрослой женщиной, - говорит она о проблеме «объектификации».
– Это почти продолжение одежного этикета. Это не обязательно что-то определяющее или плохое [для развития]. Когда ты примеряешь на себя способы того, как вести себя сексуально, по крайней мере, это уже какое-то признание, некое вступление во владение сексуальным "я"». Конечно, она хотела бы видеть гораздо более широкий диапазон того, что означает быть «секси» в американской культуре, включая лесбийские стили, «мужицкий», «женственный», толстый, тонкий и все, что между ними, как и я. «Это беда, что нам не нравятся стили проявления сексуальности, преобладающие в нашей культуре», - говорит она, имея в виду «мы» - феминистки. «Но когда ты надеваешь на себя один из этих образов, это не значит, что теперь ты можешь делать вид, что у тебя нет ума или души. Ты можешь владеть и другими частями самой себя».
Патрисия Виллас - сорокаоднолетняя американка перуанского происхождения, мать мальчика и двух девочек и менеджер по продовольствию. Она живет неподалеку от Линды Бейли (хотя и, что называется, по другую сторону железной дороги) в Окленде. Она говорит, что беспокоится по поводу своей тринадцатилетней дочери Мойры, которая начинает ненавидеть свое тело, потому что она полненькая. Виллас пытается помочь своей дочке соблюдать более здоровый рацион питания, а не сидеть на диете и не сходить с ума по поводу собственных размеров. В отличие от Бейли, Виллас больше обеспокоена тем, что ее дочь будет считать свое тело недостаточно «секси», а не «слишком секси». В разговорах с Мойрой она делает больший упор на позитивную ценность женской сексуальной субъектности, нежели на опасности мужской сексуальной объектификации. Виллас верит, что сексуальное самопознание поможет Мойре принимать правильные решения. «Я хотела заниматься сексом, когда была тинейджером. ... Я хочу, чтобы Мойра понимала, как я училась на своем собственном теле, как это ощущается. Я мастурбировала, я фантазировала, и я занималась сексом с мальчиками. Секс - это изучение тебя самой, точно так же, как изучение всего остального, что тебе нравится. ... Я объяснила ей про клитор. Я показала: вот он где. Я говорю ей: "Ты требуешь этого [удовлетворения]. У тебя есть потребности. Тебе их удовлетворяют. И у тебя есть гордость, у тебя есть достоинство. Ты принимаешь решения"».