Времена Амирана. Книга 5: Выстрел
Шрифт:
Граф стоял на огороженной площадке на самом верху башни. Кончились бессонные ночи по причине лихорадочной деятельности. Началась привычная бессонница от безделья. И когда ему не спалось, вот как сегодня, он любил подняться сюда, подышать свежим морским ветерком, дующим из родных краев и просто постоять, вперив взгляд в невидимый по ночному времени горизонт.
Он знал, что сейчас там, вдали, невидимые плывут корабли с очередной порцией войск, призванных усилить его контингент. Победила точка зрения тех, кто не желал отдавать то, что уже как бы и по праву принадлежало Эрогении. И вот там, на острове, выгоняли солдат из родных казарм, грузили в трюмы и сейчас они
Ну, что ж. Скоро уже он будет свободен. И на одном из этих кораблей поплывет домой, получать заслуженную награду и не менее заслуженную отставку.
Граф даже знал – ну, как знал? Догадывался, конечно – кто именно будет тот, кто сменит его тут. Конечно, это будет брат королевы герцог Гордонский. Он победил в спорах о дальнейшей судьбе этого захваченного клочка земли, ему и защищать его, а потом и владеть им. С чем, учитывая плачевную судьбу его родного герцогства, можно только поздравить жителей этого края.
Завтра будет торжественная встреча. Завтра они – он и герцог, бок о бок будут принимать парад. Потом не менее торжественное, но уже в более камерной обстановке, зачтение указа королевы, несколько дней передачи дел, и – все!..
Граф смотрел вперед, туда, где невидимая армада под традиционно черными парусами ночных охотников неспешно приближалась, везя в своих трюмах и каютах завтрашний день.
Тьма была беззвездной. Море, там, вдали, только угадывалось. Ветра тоже не было, и граф представил себе обвисшие паруса и корабли, застывшие посреди пустого пространства. Он понимал, что на самом деле это не так. Ветер, особенно там, над водной гладью, конечно, есть, хоть и слабый, но опытные моряки умеют улавливать и такой. Армада движется, приближается.
Вдруг там, далеко, где-то в районе невидимого горизонта, вспыхнул светлячок. Потом рядом еще один, и еще…
Скоро таких светлячков стало много, очень много, не меньше, чем кораблей в военном флоте Ее Величества.
6
Мир перевернулся.
Ровная, скучная, темная твердь над головой и россыпь ярких созвездий под ногами.
Во всяком случае, так могло показаться. Да запросто так могло показаться кому-нибудь, оказавшемуся на месте Пафнутия, высоко в ночном небе, под самыми облаками, плотно заслонившими свет ночных светил. Тому, кто не знал бы, что россыпь веселых огоньков внизу – это был эрогенский флот. Он и на самом деле был. Был-был, и вот его стало – нет. И только еще не погасшие костры на месте его кораблей празднично цветут волшебными огоньками на темной глади пролива.
Тихо. Досюда не долетает ни треск огня, ни вопли людей. Впрочем, какие вопли? Кто сгорел – сгорел, кто утонул – утонул. Остались цепляющиеся за жизнь и за упавшие в воду обломки. Им-то чего кричать? Кому?
Пафнутий вздохнул и, мысленно слегка напрягшись, как обычно перед тем, как обратиться к Принципии, доложил:
– Все!..
– Все-все? – Уточнила где-то в своем далеке Принципия.
– Точно все. Никто не ушел. Я был внимателен.
– Молодец, – вздохнула почему-то Принципия, – отдыхай. Спасибо.
***
– Все, – сказала Принципия, прижавшись губами к твердому плечу Алефа Йота, – вот и все.
– Что? – Не разобрал ее слов Алеф. – Что ты говоришь?
Принципия приподнялась над лежащим и, глядя на него сверху вниз, внятно произнесла:
– Все! Эрогенского флота больше нет. Мне только что доложил об этом Пафнутий.
Алеф Йот помолчал, потом произнес тихо, почти шепотом:
– Нашел время. До утра
– Ты не рад?
И опять не сразу нашел, что ответить Алеф Йот.
– Нет, это, конечно, хорошо, что войне конец. Просто как-то это все… Понимаешь, я же всю жизнь боролся именно с тем, что… что когда-нибудь в будущем может сделать так, что люди станут не нужны. И вот, это будущее наступило. Кто выиграл эту войну? Разве мы?..
– А кто же? – Насторожилась Принципия.
– Ее выиграл этот твой дракон, ну и еще эти – «бессмертные».
– Вот как? А мы, значит, не при чем? Мы просто отдыхали?
– Нет, конечно. Мы все время что-то делали. Ну… или пытались что-то делать. Ну, скажи, если бы не дракон, разве мы смогли бы спастись там, в горах? У этих проклятых хамадийцев?.. И даже этот пресловутый Халеб Букин со всеми своими самоделками – разве сумел бы что-то сделать? По-правде-то?
– А вот, скажи, – пришло в голову Принципии возражение, – вот, когда в бою ты, допустим, убиваешь противника, кто это сделал? Ты, или твой меч?
– Хм… – Алеф улыбнулся, но Принципия этого не заметила, – конечно, я. С помощью меча, да, но все же я. Но это не совсем одно и то же. Этот твой дракон – не меч. Он не бездушная железяка. Он может однажды не захотеть делать то, что ему прикажут…
– Попросят! – Перебила его Принципия. – Только попросят.
– Ну, пусть – попросят. Он обладает разумом, волей, характером. Он может однажды невзлюбить тебя, обидеться. Да мало ли что… Мы теперь всегда будем в зависимости от него. Мы теперь всегда будем строить свои планы, исходя из того, что у нас есть дракон. А на самом деле у нас его нет. Он – сам по себе, и с нами только до тех пор, пока ему самому этого хочется. А эти – «бессмертные»? Они сами-то, конечно, безмозглые твари, но у каждой дюжины есть свой командир. И эти вот – я посмотрел на них – это существа еще более непредсказуемые, чем твой дракон. Тот хоть искренне к тебе привязан, и не похоже, чтобы, по крайней мере, в ближайшее время, вздумал учудить что-нибудь во вред тебе. А те… Там все гораздо хуже. И что с ними делать? Как от них избавиться? А от них надо избавиться, потому что пока они тут, твой отец в плену у них. И я думаю, что в самое ближайшее время они начнут диктовать нам свои условия.
Тут уже задумалась Принципия.
– Может быть, Пафнутий?.. – Наконец, неуверенно произнесла она.
– Боюсь, что нет. Испепелить их? Так они же не горят. Ты же мне сама рассказывала, как вы того, твоего жениха, Геркулания, из лап живого дерева освобождали. Да и потом, они же все время рядом с Бенедиктом. А уж он-то сгорит точно. Значит, огонь отпадает. А что еще есть у нашего дракона? Пасть? Зубы? Ну, схватит он одного, поднимет в воздух, даже сделает с ним что-то, после чего он окажется безопасен. Остальные возьмут твоего отца в заложники.
– Убьют?
– Нет. Хуже. Убийство – это одноразовая акция. После нее они сами становятся беззащитны. Но они могут начать с ним делать такое, что ты сама прикажешь Пафнутию прекратить и убираться подальше.
– Ну, и что? Ты знаешь, что надо делать?
– Нет, – вздохнул Алеф Йот, – не знаю. Пока не знаю. Но я буду думать.
***
Не спал ночной порой дракон по имени Пафнутий, занятый возжиганием огней. Не спала царская дочь Принципия, принявшая победный рапорт Пафнутия. Вот только радости обычно не хватает места в жизни тех, кто стоит рядом с вершинами власти. Слишком мало там, на этих холодных вершинах кислорода для беззаботного смеха. Вот и Принципия, хмурясь, думала о том, что наговорил ей мудрый Алеф Йот. И мысли эти прогнали сон.